Поэму А.А. Блока «Двенадцать» можно рассматривать как кульминацию всего его творчества. Мотив иронии автора по отношению к современному «утробному» миру и его «обитателям» пронизывает все произведение. Современный буржуа, чьи интересы сосредоточены только вокруг наживы, был столь ненавистен Блоку, что он, по собственному признанию, доходил «до какого-то патологического омерзения». И в революции поэт видел очистительную силу, способную дать миру новое дыхание, освободить его от власти людей, далеких от духовных устремлений, от идеалов справедливости и человечности, живущих лишь жаждой материальных благ и руководствуясь своими мелкими страстишками. Такое отношение прямо перекликается с евангельской притчей о богатом, которому не войти в Царство Небесное.
Первая глава представляет собой экспозицию поэмы, где показан фон города, его пестрое население. Блок в духе народной шутки описывает обывателей Петрограда, не понимающих происходящего:
Старушка, как курица,
Кой-как перемотнулась через сугроб.
– Ох, Матушка-Заступница!
– Ох, большевики загонят в гроб!
То, что фигуры «старого мира» имеют не человеческие, а животные характеристики, рождает не только у героев поэмы, но и у читателей отношение жалости.
Ветер хлесткий!
Не отстает и мороз!
И буржуй на перекрестке
В воротник упрятал нос.
С велеречивого литератора октябрьским вихрем словно сорвана маска, и автор, не узнавая, вопрошает: «А это кто?» Образ «грозного обличителя» жалок, он бормочет угрозы, которые вызывают не ужас, а смех. Возвышенное «вития» превращается в гневную, презрительную, уничижительную кличку. Точными, хлесткими словами заклеймены все, кто за пустой болтовней пытался спрятать свою пустую жизнь, брезгливость по отношению к народным горестям.
А вон и долгополый –
Сторонкой за – сугроб…
Что нынче невеселый,
Товарищ поп?
Помнишь, как бывало
Брюхом шел вперед,
И крестом сияло
Брюхо на народ?..
Вон барыня в каракуле
К другой подвернулась:
– Ужь мы плакали, плакали…
Поскользнулась
И – бац – растянулась!
Насмешливо-сочувственно звучит после почти лубочной, веселой раешной картинки авторское:
Тяни, подымай!
Наряду с сатирой на «старый мир», вызванной его несостоятельностью, узостью и примитивностью кругозора его представителей, автором предъявляется и более серьезное обвинение этому миру в жестокости. «Страшным миром» у Петьки была отнята возлюбленная, и он мстит за это. Если посмотреть объективно на поступки двенадцати красногвардейцев, то, кроме убийства Катьки, они за все время поэмы никаких других действий не совершают. Нигде не говорится ни о какой-то возвышенной цели, которая бы ими двигала. Постепенно раскрывается авторский замысел: любовь – более понятное и близкое для человека понятие, нежели любая политическая идея. Поэтому весь ужас «старого мира» состоит в том, что в нем убивается любовь, она здесь ничего не стоит.
Еще страшнее, что символом «старого мира» для героев-«товарищей» является «Святая Русь», наделяемая «телесными» атрибутами («толстозадая»). «Старый мир» в поэме также уподобляется «нищему», «голодному» и «холодному» псу. Иногда исследователи указывают на образ «пса» в поэме как на олицетворение сил зла (вспомним гётевского пуделя-Мефистофеля). Но почему «нищий», «голодный» и «безродный» пес для революционной «голытьбы» находится в соседстве с отвергаемым классово чуждым «буржуем»? Возможно, потому что он, как и «старый мир», который еще не готов сдаться, представляет собой угрозу:
…Скалит зубы – волк голодный –
Хвост поджал – не отстает –
Пес холодный – пес безродный…
– Эй, откликнись, кто идет?
Уже в первой главе до упоминания о «двенадцати» на фоне карикатурных фигур старушки, буржуя, писателя-витии, попа звучит призыв: «Товарищ! Гляди / В оба!» Во второй главе впервые появляется образ «неугомонного врага» («Неугомонный не дремлет враг!»), и вновь раздается обращение к «товарищу»: «Винтовку держи, не трусь!» В шестой главе формула «Неугомонный не дремлет враг» повторяется, а в десятой – звучит угрожающе: «Близок враг неугомонный!» Наиболее сильно мотив тревоги и страха проявляется в одиннадцатой главе поэмы. В пургу красноармейцы слепы, красный флаг застилает им глаза, дважды упоминается образ «врага»:
Их винтовочки стальные
На незримого врага…
В переулочки глухие,
Где одна пылит пурга…
Да в сугробы пуховые –
Не утянешь сапога…
В очи бьется
Красный флаг.
И хотя звучат обрывки революционных песен, гимна «Варшавянки», ожидание опасности не покидает героев:
Раздается
Мерный шаг.
Вот – проснется
Лютый враг…
И вьюга пылит им в очи
Дни и ночи
Напролет…
Вперед, вперед,
Рабочий народ!
Однако действительно ли в «старом мире» герои видят своего врага? Страх красноармейцев перед этим неведомым врагом в течение поэмы нарастает. Но одновременно герои показаны полными отваги, у них «злоба кипит в груди», они готовы поглумиться над «старым миром» («Эх, эх! / Позабавиться не грех!»). А персонажи «старого мира» представлены жертвами («Ужь я ножичком / Полосну, полосну»). То есть очевидно, что в роли врага они выступать не могут. Наоборот, возмездие «страшному миру» приходит от тех, кого он сам породил.
Блок принял революцию, но не с марксистской позиции (как борьбу угнетателей и угнетенных), а с религиозно-философской, считая, что мир погряз в грехе и заслуживает возмездия. Главный переворот, по Блоку, должен совершиться не вне, а внутри людей. «Мировой пожар в крови» – символ духовного перерождения. С этой точки зрения, революция – это Апокалипсис, Страшный суд, сопровождаемый вторым пришествием Христа. И черное дело «двенадцати», их месть буржуям, сведение личных счетов – орудие в руках Божественного правосудия. А сами они будут погребены под обломками этого «старого мира».
Поэму А А. Блока «Двенадцать» можно рассматривать как кульминацию всего его творчества. Мотив иронии автора по отношению к современному «утробному» миру и его «обитателям» пронизывает все произведение. Современный буржуа, чьи интересы сосредоточены только вокруг наживы, был столь ненавистен Блоку, что он, по собственному признанию, доходил «до какого-то патологического омерзения». И в революции поэт видел очистительную силу, способную дать миру новое дыхание, освободить его от власти людей, далеких от духовных устремлений, от идеалов справедливости и человечности, живущих лишь жаждой материальных благ и руководствющихся своими мелкими страстишками. Такое отношение прямо перекликается с евангельской притчей о богатом, которому не войти в Царство Небесное.
Первая глава представляет собой экспозицию поэмы, где показан фон города, его пестрое население. Блок в духе народной шутки описывает обывателей Петрограда, не понимающих происходящего:
Старушка, как курица,
Кой-как перемотнулась через сугроб.
- Ох, Матушка-Заступница!
- Ох, большевики загонят в гроб!
То. что фигуры «старого мира» имеют не человеческие, а животные характеристики, рождает не только у героев поэмы, но и у читателей отношение жалости.
Далее представлен герой, авторское отношение к которому более жесткое, это чувствуется по подчеркнуто суровым образам природы, его сопровождающим:
Ветер хлесткий!
Не отстает и мороз!
И буржуй на перекрестке
В воротник упрятал нос.
С велеречивого литератора октябрьским вихрем словно сорвана маска, и автор, не узнавая, вопрошает: «А это кто?» Образ «грозного обличителя» жалок, он бормочет угрозы, которые вызывают не ужас, а смех. Возвышенное «вития» превращается в гневную, презрительную, уничижительную кличку. Точными, хлесткими словами заклеймены все, кто за пустой болтовней пытался спрятать свою пустую жизнь, брезгливость по отношению к народным горестям.
А вон и долгополый -
Сторонкой за - сугроб..
Что нынче невеселый,
Товарищ поп?
Помнишь, как бывало
Брюхом шел вперед,
И крестом сияло
Брюхо на народ?..
Вон барыня в каракуле
К другой подвернулась:
- Ужь мы плакали, плакали...
Поскользнулась
И - бац - растянулась!
Насмешливо-сочувственно звучит после почти лубочной, веселой раешной картинки авторское:
Ай, ай!
Тяни, подымай!
Наряду с сатирой еа «старый мир», вызванной его несостоятельностью, узостью и примитивностью кругозора его представителей, автором предъявляется и более серьезное обвинение этому миру в жестокости. «Страшным миром» у Петьки была отнята возлюбленная, и он мстит за это. Если посмотреть объективно на поступки двенадцати красногвардейцев, то, кроме убийства Катьки, они за все время поэмы никаких других действий не совершают. Нигде не говорится ни о какой-то возвышенной цели, которая бы ими двигала. Постепенно раскрывается авторский замысел: любовь - более понятное и близкое для человека понятие, нежели любая политическая идея. Поэтому весь ужас «старого мира» состоит в том, что в нем убивается любовь, она здесь ничего не стоит.
Еще страшнее, что символом «старого мира» для героев-«товарищей» является «Святая Русь», наделяемая «телесными» атрибутами («толстозадая»), «Старый мир» в поэме также уподобляется «нищему», «голодному» и «холодному» псу. Иногда исследователи указывают на образ «пса» в поэме как на олицетворение сил зла (вспомним гетевского пуделя-Мефистофеля). Но почему «нищий», «голодный» и «безродный» пес для революционной «голытьбы» находится в соседстве с отвергаемым классово чуждым «буржуем»? Возможно, потому что он, как и «старый мир», который еще не готов сдаться, представляет собой угрозу:
.. .Скалит зубы - волк голодный -
Хвост поджал - не отстает -
Пес холодный - пес безродный...
- Эй, откликнись, кто идет?
Уже в первой главе до упоминания о «двенадцати» на фоне карикатурных фигур старушки, буржуя, писателя-витии, попа звучит призыв: «Товарищ! Гляди / В оба!» Во второй главе впервые появляется образ «неугомонного врага» («Неугомонный не дремлет враг!») и вновь раздается обращение к «товарищу»: «Винтовку держи, не трусь!» В шестой главе формула «Неугомонный не дремлет враг» повторяется, а в десятой - звучит угрожающе: «Близок враг неугомонный!» Наиболее сильно мотив тревоги и страха проявляется в одиннадцатой главе поэмы. В пургу красноармейцы слепы, красный флаг застилает им глаза, дважды упоминается образ «врага»:
Их винтовочки стальные
На незримого врага,.,
В переулочки глухие,
Где одна пылит пурга,..
Да в сугробы пуховые -
Не утянешь сапога...
В очи бьется
Красный флаг.
И хотя звучат обрывки революционных песен, гимна «Варшавянка», ожидание опасности не покидает героев:
Раздается
Мерный шаг.
Вот - проснется
Лютый враг...
И вьюга" пылит им в очи
Дни и ночи
Напролет...
Вперед, вперед,
Рабочий народ!
Однако действительно ли в «старом мире» герои видят своего врага? Страх красноармейцев перед этим неведомым врагом в течение поэмы нарастает. Но одновременно герои показаны полными отваги, у них «злоба кипит в груди», они готовы поглумиться над «старым миром» («Эх, эх! / Позабавиться не грех!»). А персонажи «старого мира» представлены жертвами («Ужь я ножичком / Полосну, полосну»). То есть очевидно, что в роли врага они выступать не могут. Наоборот, возмездие «страшному миру» приходит от тех, кого он сам породил.
Блок принял революцию, но не с марксистской позиции (как борьбу угнетателей и угнетенных), а с религиозно-философской, считая, что мир погряз в грехе и заслуживает возмездия. Главный переворот, по Блоку, должен совершиться не извне, а внутри людей. «Мировой пожар в крови» - символ духовного перерождения. С этой точки зрения, революция - это Апокалипсис, Страшный суд, сопровождаемый вторым пришествием Христа. И черное дело «двенадцати», их месть буржуям, сведение личных счетов - орудие в руках Божественного правосудия. А сами они будут погребены под обломками этого «старого мира».
Как в поэме А. А. Блока «Двенадцать». обнаруживается сломленность старого мира?
Современники поэта Александра Александровича Блока и более поздние исследователи его творчества, вновь и вновь обращаясь к поэме “Двенадцать”, задавались неизменным риторическим вопросом: “Как мог человек, воспитанный в духе дворянских традиций XIX столетия, посвятить поэму тем, кто насильственным, варварским способом эти традиции искореняет?” Подобное недоумение вполне объяснимо, ибо во время революции и после нее творческая интеллигенция повсеместно воспринималась как художественный проводник идей “буржуев и кулаков”. Да и сама революция по замыслу ее теоретиков и практиков в своей “программе минимум” должна была привести к установлению диктатуры пролетариата, что подразумевало вполне однозначное отношение ко всем остальным слоям населения. Так почему же поэт-символист Александр Блок воспел в своей поэме эту революцию? На самом деле ответ на этот вопрос Блок заложил в самой поэме “Двенадцать”. Музыку революции, которую слышит поэт, он пытается передать читателю посредством стихов. Блок говорил: “Всем телом, всем сердцем, всем сознанием - слушайте Революцию”. Революция, по мнению Блока, прекрасна! Несмотря на охватившие страну ужас и хаос, все это суть очищение, через которое просто необходимо пройти России. И если смотреть на поэму сквозь призму подобного восприятия событий, то уже не покажется странным, что Блок столь воодушевленно описал в “Двенадцати” сломленность старого мира. Символ торжества мира нового дается читателю сразу, без какой-либо предварительной подготовки: От здания к зданию Протянут канат.
На канате - плакат: “Вся власть Учредительному собранию!”.
Это торжество есть свершившийся факт. Он уже не ставится под сомнение ироничной интонацией или каким-либо нелепым эпитетом. И уже ему, этому факту, твердо стоящему на ногах пролетарской свободы - не той, которая “заканчивается там, где начинается свобода другого”, а вседозволитель-ной и анархичной, - противопоставлены бьющиеся в предсмертных конвульсиях силуэты старого мира: Старушка, как курица, Кой-как переметнулась через сугроб.
Ох, Матушка-Заступница! - Ох, большевики загонят в гроб!..
А это кто? -Длинные волосы И говорит вполголоса: - Предатели! Погибла Россия! -
Должно быть, писатель - Вития...
Вон барыня в каракуле К другой подвернулась: Уж мы плакали, плакали...
Поскользнулась И - бац - растянулась!..
Человеческие образы, символизирующие ломающийся на глазах старый мир, нелепы и комичны. Они, подобно куклам из “Театра абсурда”, которых бесцеремонно дергают за нитки, заставляя совершать различные телодвижения и произносить глупости искаженными голосами, наполняют собой пустоту мыльного пузыря, а их отраженные на радужной выпуклой поверхности лики вызывают лишь горькую усмешку: А вон и долгополый - Сторонкой - за сугроб...
Что нынче невеселый, Товарищ поп? Помнишь, как бывало Брюхом шел вперед И крестом сияло Брюхо на народ?..
Александр Блок, как истинный гений символизма, одним незатейливым словосочетанием продемонстрировал разверзшуюся между противостоящими друг другу мирами бездонную пропасть. Именно “товарищ поп” есть символ антагонистичности старого и нового, их полной несовместимости и жесточайшей уродливости в случайных сочетаниях, не вызывающей при этом ни капли жалости.
Совокупность социально-нравственных ценностей в душах и умах красногвардейцев, устами которых Блок озвучивает настроения нового мира, соответствует представлениям о соотношении цели и средств для ее достижения. Если уж рушить старый мир, то жестоко, кощунственно и до основания: Революционный держите шаг! Неугомонный не дремлет враг! Товарищ, винтовку держи, не трусь! Пальнем-ка пулей в Святую Русь - В кондовую, В избяную, В толстозадую!..
Убийство “толстомордой Катьки”, у которой “керенки есть в чулке” и которая невесть чем занята в кабаке с Ванюшей, воспринимается отнюдь не как преступление, а напротив, как деяние, направленное на укрепление нового мира. Некоторое нравственное колебание Петруши, усомнившегося в праведности содеянного, вскоре, благодаря увещеваниям остальных одиннадцати, переходит в фазу абсолютной уверенности в верности того пути, который они себе избрали. Назад дороги нет: Эх, эх! Позабавиться не грех! Запирайте етажи, Нынче будут грабежи! Отмыкайте погреба - Гуляетнынче голытьба!..
Финал же поэмы ставит окончательную и жирную точку в конфликте старого и нового. Появление Иисуса Христа под кровавым знаменем революции, возглавляющего стройный марш двенадцати апостолов-революционеров, стало последним гвоздем в крышке гроба старого мира, окончательную и безоговорочную сломленность которого символически изобразил в своей поэме Александр Блок.
Конечно же, объективную оценку любым социально-политическим событиям может поставить только История. Слишком много воды должно утечь, прежде чем станет окончательно ясно, какая из двух противоборствующих сторон была наиболее близка к истине, какое из двух зол было для страны наименьшим. Вот уже почти столетие минуло с тех пор, как свершилась революция, однако единого мнения по этому поводу никогда не было и нет по сей день. Тем более нельзя найти ответ на вопрос: “Кто прав?” в поэме “Двенадцать”. Блок не ставил перед собой задачу заклеймить позором “буржуев” и воздвигнуть литературный памятник пролетариям всех стран, соединившимся в едином и страстном порыве. Он обозначил труднейшую для него и его современников, да и для всех, кто жил до него и будет жить после, проблему выбора: либо сгнить вместе с разлагающимися останками старого буржуазного общества, либо искрой сгореть в безжалостном пожаре революции.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.coolsoch.ru/
… В январе 1918 года я в последний раз отдался стихии. Во время и после окончания «Двенадцати» с несколько дней ощущал физически, слухом, большой шум вокруг - шум слитый (вероятно, шум от крушения старого мира)
А.А. Блок из «Записок о «Двенадцати».
Поэма «Двенадцать» вышла в свет в 1918 году, по словам Блока, она была написана за два дня. Произведение стало новым во всех смыслах: ведь до этого Блока знали, как писателя, который пишет красивыми, лучезарными, легкими, нежными словами.
В поэме же он не скупиться на брань, нецензурную лексику. Люди, ранее почитавшие Блока, стали его противниками, а те, кто его не взлюбили вначале, вдруг прониклись к нему необыкновенной теплыми чувствами.
«Двенадцать» - можно назвать лучшим произведением Блока. Произведением, на которое его вдохновила Октябрьская революция, окрылившая его как художника. Обычно беспощадно строгий к себе Блок, сказал после окончания поэмы: «Сегодня я - гений».
В поэме отразился взгляд Блока на революцию: для него она - разрушительная стихия, «дионисиевское начало», пришедшее на смену обветшалой культуре. Революция в понимании Блока - возмездие старому миру.
Поэма «Двенадцать» почти полностью состоит из символов. Причем значение одних нам ясно, а над значением других приходится изрядно поломать голову. Объяснить это просто: многие символы в поэме «Двенадцать» имеют двойной смысл. Например, строки:
Черный вечер,
Белый снег.
Несут в себе не только конфликт цветовой, но и олицетворяет конфликт между старым и новым миром. И именно этот конфликт можно назвать основным в поэме.
Борьба двух «миров»: старого, отжившего, и нового, пришедшего с победой революции, — показана с помощью взаимодействия, переплетения в поэме многочисленных образов. С их помощью мы видим, что старый мир, обреченный на гибель, до сих пор жив и борется.
Благодаря тому, что Блок искусно владел словом, мы сами, может, того и не желая, становимся непосредственными участниками всех событий. И в этот момент черный вечер слышим вой ветра, свист вьюги, чувствуем приближение чего-то грандиозного, что перевернет с ног на голову весь этот заранее сложившийся мир то, что изменит дальнейший ход истории. Мы понимаем, что это что-то - это революция. В этот черный вечер разрушится старый мир…
В вое, свисте вьюги, ветра, метели поэт слышит «музыку революции», в которой он видит возможность возрождения России. Главным героем нового мира в первой главе является - ветер. Возможно, именно он унесет с собой предрассудки, нравы мира и очистит свет для нового улучшенного мира.
Черный вечер.
Белый снег.
По-моему, это сопоставление заранее подготавливает нас, говорит, что победит новый мир. «Белый снег», как символ нового, чистого мира, наиболее четко выделяется на фоне черного неба, символа злого, враждебного мира. Если бы в природе царил день, то снег растворился, стал бы менее выразительным на его фоне. А вечером, снег почти без труда, только чуть воюя с ветром, ложится и покрывает всю землю. В этом разгуле стихий, сквозь вой ветра и вьюги Блок услышал музыку революции и главное, что он в ней отметил - многоголосье. В поэме все подвластно стихии - борьба, любовь, нравы людей.
- буржуя, который стоит, как пес голодный;
- старушку, которая является отголоском страшного и голодного мира;
- писателя Вития, не верившего в будущее России;
- долгополого попа;
- барыню в каракуле, которая поскользнулась и упала.
Что говорить частью старого мира являются почти все участники поэмы. К их числу нельзя отнести только двенадцать красноармейцев, которые становятся центром второй главы повествования.
Блок смеется над представителями старого мира.
У него буржуй на перекрестке
В воротник упрятал нос.
Может, он боится перемен и ищет защиты, прячась с носом в воротник. Блок использует для высмеивания этих людей не просто юмор, а черную сатиру.
Помнишь, как, бывало,
Брюхом шел вперед,
И крестом сияло
Брюхо на народ?..
Перед взором сразу предстает образ толстого попа, отъевшегося за чужие деньги и приношения. Но раньше у него было все, а теперь нет ничего…
Даже пес голодный, безродный, шелудивый и тот является отголоском старого мира. В конце мы видим, что полумертвый пес жмется к гвардейцам. Этот фрагмент говорит о том, что старый мир еще жив, он где-то рядом, он пытается приспособиться и спрятаться, но жить ему осталось недолго. Ведь абсолютно все, включая ритм стиха, меняется с появлением двенадцати красноармейцев.
Исчезают все представители злого мира, кроме пса, и это напоминает красноармейцам, что мерзкая, старая сторона жизни никуда не ушла: она идет по пятам за ними, дышит холодным дыханием в затылок:
И старый мир, как пес плешивый
Стоит за ним поджавши хвост…
… Отвяжись ты, шелудивый,
Я штыком пощекочу!
Старый мир, как пес плешивый,
Провались - поколочу!
Вечная проблема, конфликт - борьба старого и нового мира. Этот мотив присутствует во многих произведениях, а в поэме «Двенадцать» конфликт выливается в революцию. Здесь мы видим четкую грань между победителями и побежденными. Старый мир, хотя пока и цепляется за жизнь, обречен на погибель. Конфликт света и тьмы, нового и старого вечен, как сама история.
А.А. Блок был одним из немногих поэтов, восторженно отнесшихся к революции 1917 года. В событиях, потрясших Россию, поэт видел отголосок «космической революции», поэтому живо откликнулся н^ революционные события и попытался разобраться в их значении и последствиях. В своей статье «Интеллигенция и революция» Блок рассматривал революцию с эпохальной точки зрения, писал, что она не могла не произойти. Он призывал всех «слушать революцию», прежде чем однозначно осуждать ее.
Творческим результатом размышления поэта о революции стала поэма «Двенадцать». Это произведение состоит из двенадцати глав, разных по стилю, ритмике, интонации. Скачущий, неровный ритм поэмы передает хаос и сумятицу, царящие на улицах послереволюционного Петрограда. Общественные изменения в России тех лет происходят стихийно, неуправляемо; разгул исторической, революционной стихии символизируется разгулом стихии природной: разыгрывается вьюга, «снег воронкой занялся», в переулочках «пылит пурга».
На фоне пугающей, бушующей революционной эпохи нелепо, растерянно выглядят «герои» старого мира: буржуй, поп, поэт-«вития», барыня. Их положение в новом мире шатко, неустойчиво: от сильного ветра «на ногах не стоит человек»; на льду «всякий ходок / Скользит -ах, бедняжка!», «бац - растянулась» барыня в каракуле. Снег завалил дорогу, мешает движению: «Старушка, как курица, / Кой-как перемотнулась через сугроб».
В изображении персонажей из «старого мира» немало комического: от юмора («И буржуй на перекрестке / В воротник упрятал нос») автор переходит к иронии («А это кто? - Длинные волосы / И говорит вполголоса... I Должно быть, писатель - / Вития...») и, наконец, к сарказму, с которым описывается «товарищ поп»:
Помнишь, как бывало
Брюхом шел вперед,
И крестом сияло
Брюхо на народ?..
Возникает ощущение, что персонажи «старого мира» уже в первой главе показаны с точки зрения двенадцати дозорных. Революционный отряд двенадцати появляется в поэме во второй главе и является стержневым образом поэмы. Для красногвардейцев персонажи «старого мира» - буржуи, на горе которым надо раздуть «революционный пожар». Но буржуи не настоящие, а карикатурные враги, над которыми посмеиваются дозорные: «Ты лети, буржуй, воробышком!»
Тем не менее в поэме «Двенадцать» при изображении «старого мира» комическое совмещается с трагическим. За смешной растерянностью старушки, увидевшей плакат «Вся власть Учредительному Собранию!» («Старушка убивается - плачет, / Никак не поймет, что значит, / На что такой плакат»), стоит трагизм всеобщей нищеты, голода, холода: «Сколько бы вышло портянок для ребят, / А всякий - раздет, разут...» Революция принесла с собой хаос и неразбериху, преобразила Россию, изменила судьбы множества людей. Эта трагедия воплощена в образе буржуя, еще раз появляющегося в девятой главе поэмы. Девятая глава написана классическим четырехстопным ямбом (этот размер тоже можно считать знаком «старого мира»), пронизана печалью. В образе голодного буржуя, стоящего безмолвно, «как вопрос», выражается растерянность старого общества, его беспомощность перед революционной стихией. Несмотря на то что буржуй стоит на перекрестке, он не может сам выбрать дорогу. Вьюга революции замела все пути, возможность выбора оказывается мнимой. Вперед, «державным шагом», движется только революционный дозор, а «старый мир» статичен, в нем нет развития.
Блок приветствовал революционные изменения в России. Поэт был уверен в том, что прежней России уже не будет, как не стало Рима, об этом он написал в не отправленном письме З.Н. Гиппиус.
Прежняя Россия показана в поэме не только в карикатурных образах буржуя, писателя, барыни, но и в образе «гулящей» Катьки. С образом Катьки связана любовная интрига и основная сюжетная линия поэмы -убийство Катьки дозорными. Катька воплощает собой все пороки старого мира. «Дура» и «холера» Катька вероломна:
Гетры серые носила,
Шоколад Миньон жрала,
С юнкерьем гулять ходила -
С солдатьем теперь пошла?
С образом Катьки связан мотив распутства и неправедного богатства:
А Ванька с Катькой - в кабаке...
У ей керенки есть в чулке!
Для дозорных убийство Катьки оправдывается тем, что таким, как Катька и Ванька, не место в новом мире. Убийство воспринимается как революционное возмездие, сразу после сцены убийства следует рефрен: «Революцьонный держите шаг! / Неугомонный не дремлет враг!»
По сути, сам отряд двенадцати проповедует «свободу без креста»: «Запирайте етажи, / Нынче будут грабежи! / Отмыкайте погреба - / Гуляет нынче голытьба!»
Изображение «старого мира» в поэме противоречиво. С одной стороны, это распутство Катьки, с другой - трагизм растерянных, голодных людей. Символом «старого мира» становится в поэме образ бездомного паршивого пса, появившегося в поэме вместе с буржуем:
Стоит буржуй, как пес голодный,
Стоит безмолвный как вопрос.
И старый мир, как пес безродный,
Стоит за ним, поджавши хвост.
В «Двенадцати» голодный пес, «поджав хвост», покидает буржуя и увязывается за революционным отрядом. Пес не отстает, несмотря на угрозы красногвардейцев: «Старый мир, как пес паршивый, / Провались - поколочу!» Нищий пес чувствует, что отряд двенадцати под «кровавым флагом» движется вперед, несет с собой изменение и обновление, один пытается противостоять разгулявшейся вьюге.
И жалко, и смешно смотреть на трусливого шелудивого пса. Как и во всей поэме, в этом образе сочетаются противоречивые черты, столь же противоречивы и эмоции, которые он вызывает у читателя. Кажется, что сам автор не знает ответа на вопрос: что же будет со «старым миром» и как относиться к его изменению, разрушению?
С одной стороны, Блок с надеждой смотрел на общественные изменения, провозглашал революцию в России отзвуком «космической революции». При этом он отрицательно относился к поверженной «старой власти», считал ее безнравственной, не несущей ответственности перед народом. С другой стороны, в обществе в революционную эпоху переворачивались все нравственные устои, власть оказалась в руках «голытьбы», а буржуи, среди которых была большая часть русской интеллигенции, лучшие умы России, оказались в положении безродного пса.
В поэме «Двенадцать» «старый мир» лишен цельности, находится в неустойчивом положении, его «герои» растерянны, подавлены, «кой-как» справляются с разгулом стихии. Автор поэмы, используя противоречивые, алогичные образы, показывает, что у революционного хаоса нет фиксированного итога. В финале поэмы «старый мир» в образе безродного пса следует за отрядом двенадцати, но судьба отряда также не определена, как и судьба голодного пса, эти образы противопоставляются и одновременно схожи друг с другом. Но «старый мир» все-таки «ковыляет позади»: Блок считал революцию преобразующим началом и верил, что возврата к старому уже не будет.
