Сталинград август 1942. Горели даже камни. Самая страшная бомбардировка Великой Отечественной войны. О немцах в Сталинграде

07.05.2020

Город на Волге был полностью разрушен 76 лет назад. После массированной бомбардировки немецко-фашистской авиации почти все здания превратились в руины, а десятки тысяч мирных жителей погибли.

Несмотря на упорное сопротивление советских войск, 23 августа 1942 года противник смог прорвать оборону 62-й армии и передовыми отрядами немецкого 14-го танкового корпуса выйти к Волге.

В 16 часов 18 минут, выполняя приказ Гитлера, авиация немецко-фашистских войск подвергла Сталинград массированной бомбардировке.

За день противник смог совершить большее 2 тысяч вылетов 4-го воздушного флота. Воздушные налеты за всю войну не достигали такой силы. Моментально огромный город охватило пламенем.

Бомбардировки продолжались 24, 25 и 26 августа. За это время в развалины превратились предприятия, дома, культурно-просветительские учреждения. Полностью были выведены из строя транспорт, связь и коммунальные коммуникации.

Фото: globallookpress

Радио Парижа в дни бомбардировки сообщало:

Внимание всего мира сейчас приковано к грандиозному сражению под Сталинградом. Радио Америки, Англии и держав «оси» передают сообщения, что бои под Сталинградом по своим размерам превосходят все бои этой и прежних войн. Значение Сталинграда для СССР огромно. Сдать Сталинград - значит открыть противнику сердце страны.

Средства ПВО только 23 августа смогли сбить 120 самолетов противника. При этом зенитные артиллерийские полки в это время успешно отражали атаки немецких танков и пехоты.

Фото: МКУ «Городской информационный центр»

Во время бомбардировки Сталинградский городской комитет обороны вынес решение о немедленной эвакуации из города на левый берег Волги женщин, детей и раненных.

Оставшиеся около 169 тысяч мирных жителей ежедневно работали на оборонительных рубежах и сооружении баррикад на улицах и возле заводов.

В эти дни городской комитет обороны обратился к населению города с воззванием.

Дорогие товарищи! Родные сталинградцы! Снова, как и 24 года назад, наш город переживает тяжелые дни. Кровавые гитлеровцы рвутся в солнечный Сталинград к великой русской реке Волге. Сталинградцы! Не отдадим родного города на поругание немцам. Встанем все как один на защиту любимого города, родного дома, родной семьи. Покроем все улицы непроходимыми баррикадами. Сделаем каждый дом, каждый квартал, каждую улицу непреступной крепостью. Выходите все на строительство баррикад. Баррикадируйте каждую улицу. В грозный 1918 год наши отцы отстояли Царицын. Отстоим и мы в 1942 году Краснознаменный Сталинград!

В результате все попытки немцев быстро взять город с севера были остановлены, благодаря упорному сопротивлению. Советские войска, несмотря на превосходство противника в силе и технике, сумели нанести ряд контрударов и 28 августа 1942 года остановить наступление.

Фото: Минобороны России

До сегодняшних дней 23 августа 1942 года считается самым страшным событием в истории Сталинграда. Ежегодно в этот день волгоградцы возлагают цветы к вечному огню и проводят минуту молчания в память о тех, кто погиб от немецких бомб.

Еще несколько лет назад, 19 марта 2008 года, по случаю 65-летнего юбилея сталинградской битвы в музее «Панорама «Сталинградская битва» состоялся просмотр и обсуждение телевизионного документального фильма «Сталинград. Хроника Победы». В нем наряду с военной темой на тот момент впервые была сделана попытка обозначить и гражданскую тему – самую больную и обойденную в фильмах про Сталинград.

Начало было впечатляющим. Крупным планом, на весь экран представлен маршал авиации Иван Иванович Пстыго, который авторитетно подводит итог 23-ему августа 1942 года – самой скорбной дате Сталинграда. Цитата: «23 августа был тот страшный удар, когда через Сталинграл прошло 2000 бомбардировщиков и по последним, наверное, наиболее вероятным данным, в Сталинграде погибло 200 000 человек!» Это ровно половина населения города.

Юрий Панченко. В 16-летнем возрасте пережил все Сталинградское сражение в Центральном районе города. Прослужил в авиации более 50 лет. Автор книги «163 дня на улицах Сталинграда».

Однако из общей численности городского населения следует исключить районы, которые в тот день не подвергались бомбардировке. Тогда в четырех районах города (из восьми) подвергшихся удару немецкой авиации, где проживало порядка 200 000 человек, было перебито всё население. Подчистую. Завыть от ужаса хочется.

А куда Пстыго дел раненых, которые исчисляются к убитым как три к одному?

Это еще 600 000! Итого, в городе с населением 400 000 человек, численность пострадавших 23 августа составляет... 800 000 человек, что сопоставимо с численностью населения Сталинграда и Астрахани вместе взятых!

О фантазерах

Наши доморощенные фантазеры оказались скромнее.

Олег Найда, кандидат философских наук, насчитал 23 августа в небе Сталинграда 2 000 немецких самолетов, которые унесли из жизни более 40 000 горожан.

Дальнейшие потери гражданского населения стали нарастать как снежный ком.

Ираида Помощникова, председатель ассоциации «Дети военного Сталинграда». В книжке «Мы родом из войны» шестилетняя Ирочка не только насчитала 23 августа в небе Сталинграда 2000 вражеских бомбардировщиков, но и посчитала жертвы: 42 000 убитых и 50 000 раненых. Какая злобная девчушка, но умница! Я в ее возрасте умел считать лишь до десяти, да и то по пальцам.

Владимир Береговой, профессор экономического университета в Санкт-Петербурге, член ассоциации «Дети военного Сталинграда». В своей статье «Триумф и трагедия» которая «анонсирует книгу-реквием о Сталинграде» ужесточил итог злополучного дня: 46 000 жителей города было убито, а 150 000 ранено. Пятимесячный Вовочка, ретируясь со своими родителями из Сталинграда, посчитал и численность немецких самолетов бомбивших город 23-его августа – более 2000!

Вражеские самолеты «... летали строем-квадратом по шестьдесят четыре самолета...». Что это – шаховница Великих Моголов или хрущевский метод квадратно-гнездового посева кукурузы? Узрел даже «торчмя торчавшие» трупы вдоль берега реки и красную от крови Волгу. Однозначно одно, родители у Вовочки были дальтониками. Вода в Волге действительно поменяла цвет, но не на красный, а на черный, поскольку в районе тракторного завода немецкая авиация разбомбила и сожгла караван нефтеналивных барж.

Татьяна Павлова, историк. В своем трудоемком издании «Засекреченная трагедия: гражданское население в Сталинградской битве» цитирует сведения городских властей, где похоронными командами с 22 по 29 августа 1942 года было захоронено 1816 трупов и подобрано 2698 раненых. Но уже через несколько страниц в тот же период с 23 по 29 августа Павлова посчитала что крови на улицах города маловато, а посему не могла удержаться от соблазна наказать сталинградцев на 71 000 человек (только убитых и 142 раненых!) А еще через пару сотен страниц вспомнила даже японцев, «общие потери населения Сталинграда на 32.3% превышают аналогичные потери населения Хиросимы от атомной бомбардировки».

Владимир Павлов, питерский историк в книге «Сталинград, Мифы и реальность. Новый взгляд» предлагает объявить 23 августа «днем национального покаяния коммунистов в России» за гибель 500 000 горожан павших в Сталинградской битве. Более того, насильственное выселение жителей города в Белую Калитву, он представил как гуманную акцию германского командования.

Круто однако!

Все это фантазия людей, где каждый их них, накручивая свою легенду, откровенно спекулировал, поскольку в период штурма Сталинграда никого из них не было в городе.

Лишь шестилетняя Ирочка Помощникова находилась в Северном городке, который 23-его августа немцы не бомбили.

Теперь главное. Бомбежка 23 августа, – это прелюдия, это цветочки, а ягодки зрели впереди. Жестокая бомбардировка города началась утром 24 августа и продолжалась вплоть до 27 августа. Пик удара – 25 августа. За четыре дня центральные районы города были сожжены, а уцелевшее население разбежалось.

Итак, по свидетельству амбициозных фантазеров к исходу воскресного дня с населением Сталинграда было покончено. Оно было полностью перебито и искалечено. Все, до единого человека! Яичница всмятку!

Однако, реалии того злополучного дня говорят о другом:

на следующее утро на Балканах (центральный район города) жителям был выдан свежеиспеченных хлеб. Это что, калачи в ночи пекли покойники?
утром 24 августа, как обычно, трудоспособное население отправилось на работу. На трамвае, а не на катафалке! Трамвай ходил до разрушенного моста Банного оврага у Тёщиной остановки (площадь Возрождения);
вышла газета «Сталинградская правда»;
работал водопровод, вплоть до 25 августа;
работали пожарные;
работала переправа;
шла эвакуация госпиталей, а это 4500 раненых солдат, на прибывшие в город теплоходы «Иосиф Сталин», «Память Парижской коммуны» и «Михаил Калинин»;
на окраинах города работали больницы;
работала зенитная артиллерия ПВО;
над городом постоянно летали советские истребители;
на заводах шло формирование ополченцев;
безвыездно работал Сталинградский комитет обороны, возглавляемый секретарем обкома Чуяновым;

Это далеко не полный перечень забот, которые пали на плечи горожан.

23-е августа – это шок, с которым население успешно справилось. Но после тяжелых увечий, полученных в последующие четыре дня, город оправиться уже не смог.

В официальном отчете Сталинградского городского комитета обороны №411-а от 27 августа 1942 года помимо подробного и поименного перечня ущерба, нанесенного германской авиацией промышленному и коммунальному хозяйству Сталинграда, указаны жертвы гражданского населения по всем районам города, подвергшимся бомбардировке. Общий итог: 1017 человек убито и 1281 человек ранено. Естественно, это не полный перечень жертв. Подсчет пострадавших продолжался. Но это не 40 000, не 70 000, не 200 000 и не 500 000 человек, пущенных в расход нынешними безответственными и амбициозными людьми, которых никогда не было в Сталинграде.

За весь период Сталинградского сражения, по отчетным документам Сталинградского партархива от бомбардировок и артиллерийского обстрела погибло 42 754 жителя города. А по свидетельству главы области Чуянова, численность погибших горожан определяется в 40 000 человек.

Население города, оказавшееся на наковальне сражения, стало гибнуть как мухи. Люди гибли в уличных боях, где «пуля-дура» не отличала своего от чужого. А дистрофия и тиф в немецком «котле» – это хлеще пули.

О смерти

И все таки, от чего же гибли люди?

Из горькой участи моих шестнадцатилетних однокашников по школе и улице, проживавших в Центральном районе города:

Еливстратова Люся погибла вместе с мамой и двумя сестренками от немецкой бомбы 23 августа 1942 года;
Цыганков Миша расстрелян полицаями вместе с отцом за хранение винтовки;
Ванин Петя расстрелян полицаем за хранение комсомольского билета (полицаи – это бывшие советские граждане, холуи окупантов);
Завражин Витя убит советской миной;
Красильников Саша убит советской миной;
Фефелова Ира убита немецкой пулей;
Чернавин Лева пропал без вести;
Барышев Игорь обгорел;
Мулялин Вася ранен советской миной;
Гончаров Витя – тяжелое осколочное ранение в голову, лишился глаза, советской миной;
Бернштейн Миша – сквозное пулевое ранение в грудь немецкой пулей;
Казимирова Лида – сквозное пулевое ранение в шею советской пулей;
мой ровесник, имя которого память не сохранила, убит солдатом НКВД за мародерство – украл пуд муки;
четыре человека сумели пережить в центре города все Сталинградское сражение без единой царапины.

Здесь не указаны погибшие в немецком котле от дистрофии. Свидетелей нет. Погибали от голода все сразу. Целыми семьями.

О немцах в Сталинграде

Немцев часто представляют нынешних фильмах этакими шалунишками, белыми и пушистыми. Это потому, что свидетельствуют уже лишь пятилетние малолетки. Одна сетует, что немцы утащили у них горшок с топленым молоком. У другого в памяти осталась лишь собственная бабуля, которая крестилась. Немцы вошли – бабуля крестилась. Наши пришли – тоже крестилась. На этом всем все их страсти-мордасти иссякли.

А вот для понимания всех бед, постигших население города в оккупированном Сталинграде, необходимо осмыслить и увязать в одно целое главные события, которые ежедневно сокращали численность горожан. Улица Рокоссовского до №30. Здесь, в период окупации города, размещалась немецкая комендатура – карательная военная организация. А напротив комендатуры, в бывшем Илиодоровом монастыре, немцы создали лагерь для заключенных советских граждан.

А теперь о «шалунишках» в лицах.

Майор Гельмут Шпайдель (умер в Бекетовском лагере военнопленных), комендант оккупированного Сталинграда обозначил границу запретной зоны из повешенных швеллерах железнодорожных мостов жителей города на Голубинской улице (виадук трамвайных путей у тюрьмы, на Кубанской улице (виадук у стадиона Динамо), на Невской улице, на пешеходном мосту через железную дорогу. С двух сторон моста повесил.
Обер-ефрейтор Гельмут Ешке, инспектор комендатуры по гражданским делам. Под его недремлющим оком находилось население города. Илиодоров монастырь, превращенный немцами в тюрьму слыл местом зловещего мора горожан, откуда полицаи каждое утро вытаскивали трупы окоченевших за ночь людей и сбрасывали в авиационную воронку во дворе комендатуры.
Майор Нейберт, старший врач комендатуры. В начале декабря после инспекции Нейбертом лазарета для пленных раненых советских солдат (расположенного на Голубинской улице у станции переливания крови), раненые красноармейцы бесследно исчезли, а после в освободившиеся помещения разместился немецкий госпиталь. Доктора Нейберта сопровождали немецкие медицинские чины и русская женщина, работавшая в лазарете врачом.
Полковник Рудольф Керперт (в плену осужден немецким трибуналом), комендант печально известного лагеря для советских военнопленных «Дулаг-205» в Алексеевке. В немецком «котле» пищей для пленных красноармейцев, доведенных голодом до умопомрачения, стали товарищи по нарам, жившие еще вчера.

Война – это не горшок с топленым молоком и не крестное знамение старухи. Война – самая уродливая форма общения людей. Немцы для нас стали хуже чумы, хуже холеры, хуже татарского ига вместе взятых. Умом простить их можно, а сердцем – нет!

О 2000 самолетах

И последнее, это о 2 000 бомбардировщиках, бомбивших город 23 августа. Самолеты противника воспользовались прорубленным немецкими танкистами коридором от Дона к Волге через Котлубань, Орловку и Тракторный завод, где была уничтожена противовоздушная оборона города. Далее, вдоль левого берега Волги бомбардировщики безнаказанно зашли в тыл городу, откуда их никто не ждал. Зенитчики были захвачены врасплох. Они спохватились тогда, когда первая эскадрилья «хейнкелей» находилась уже над серединой реки. Небо буквально закипело от разрывов зенитных снарядов, но... было уже поздно.

Бомбардировщики шли волнами в составе эскадрилий с интервалом между эскадрильями порядка 15 минут. Бомбардировка города началась в 16:20 по московскому времени и закончилась с заходом солнца в 19:00 поскольку в темное время суток самолеты группами не летают. Ночью бомбили одиночные самолеты с большим временным интервалом.

Следовательно за два часа сорок минут светлого времени, с пятнадцатиминутным интервалом могло пройти лишь одинанцать групп – эскадрилий. В эскадрилье 9-12 самолетов, перемножив, получим реальное представление о количестве самолетов противника принимавших участие в бомбардировке города 23 августа. Это порядка 100 – 130 самолетов. Так что муссируемая легенда о двух тысяч бомбардировщиках, напавших на город 23-его августа – явная фантазия. Таким количеством бомбардировочной авиации немцы не располагали на всем Восточном фронте. К началу июля 1942 года, то есть к началу наступления на Сталинград, у немцев было примерно 2750 самолетов всех типов. Из них 775 бомбардировщиков, 310 штурмовиков, 290 истребителей 765 разведчиков и т. д.

Итак, все упомянутые мною «очевидцы и свидетели» Сталинградского сражения, которым мы рукоплещем по памятным датам, страдают общей патологией – повреждением ума.

А реквием по Сталинграду неуместен. Пусть немцы сами о себе молятся. Мы их сюда не звали. Люди. Знайте Сталинград. Поскольку помнить Сталинград скоро будет некому.

Василий Гроссман. «За правое дело»

«Сталинград стал символом мужества, стойкости русского народа и вместе с тем символом величайшего человеческого страдания. Этот символ сохранится в веках». (Британский премьер-министр Уинстон Черчилль)

23 августа 1942 года, 75 лет назад, Сталинград подвергся варварской бомбардировке. Захват Сталинграда для Гитлера означал не только достижение важных стратегических результатов, нарушение связи между севером и югом, нарушение связи между центральными областями России и Кавказом.
Захват Сталинграда не только определял возможность широкого вторжения на северо-восток, в глубокий обход Москвы, и на юг, к достижению конечных целей геоэкспансии Третьей Империи. Захват Сталинграда являлся задачей внешнеполитической –решение её могло определить важные изменения и позиция Японии и Турции.
Захват Сталинграда являлся задачей внутриполитической – падение его укрепило бы позиции Гитлера внутри Германии, явилось бы реальным знаком окончательной победы, обещанной немецкому народу в июне 1941 года.
Падение Сталинграда явилось бы искуплением несостоявшегося блицкрига, который должен был закончиться, по обещанию фюрера, через восемь недель после начала вторжения в Россию. , Падение Сталинграда явилось бы оправданием поражений под Москвой, Ростовом, Тихвином и ужасных зимних жертв, потрясших немецкий народ.
Падение Сталинграда укрепило бы власть Германии над её сателлитами, парализовало бы голоса неверия и критики.
Гитлеровское требование: «Stalingrad muss fallen!» ("Сталинград должен быть уничтожен!") родилось из иных оснований, более веских, чем действительность боевых полей. Так он хотел!

Гитлер занес кровавый топор над Сталинградом. Первые самолёты появились около четырёх часов дня. С востока, из Заволжья, к городу на большой высоте шла шестёрка бомбардировщиков. Едва немецкие машины, пройдя над хутором Бурковским, стали приближаться к Волге, как послышался свист и тотчас же загрохотали разрывы – дым и меловая пыль поднялись над поражёнными бомбами зданиями. Самолёты были ясно видны в прозрачном воздухе. Солнце светило, в его лучах сверкали тысячи оконных стёкол, и люди, подняв головы, наблюдали, как быстро уходили на запад немецкие самолёты.
Чей-то молодой голос громко крикнул:
– Это шальные, отдельные прорвались, видите, даже тревоги не объявляют.
И тотчас с унылой силой завыли сирены, пароходные и заводские гудки. Этот вопль, вещающий беду и смерть, повис над городом, он словно передавал тоску, охватившую население. Это был голос всего города – не только людей, но всех зданий, машин, камня, столбов, травы и деревьев в парках, проводов, трамвайных рельсов – вопль живого и неодушевлённого, охваченного предчувствием разрушения. Железное ржавое горло одно могло породить этот звук, равно выражающий ужас птицы и тоску человеческого сердца. А затем пришла тишина – последняя тишина Сталинграда.
Самолёты шли с востока, из Заволжья, с юга, со стороны Сарепты и Бекетовки, с запада, от Калача и Карповки, с севера, от Ерзовки и Рынка, – их чёрные тела легко двигались. Среди перистых облачков в голубом небе, и, словно сотни ядовитых насекомых, вырвавшихся из тайных гнёзд, они стремились к желанной жертве. Солнце в своём божественном неведении прикасалось лучами к крыльям тварей, и они поблескивали молочной белизной – и в этом сходстве крыльев юнкерсов с белыми мотыльками было нечто томящее, кощунственное.
Гудение моторов становилось всё сильней, тягучей, гуще. Все звуки города сникли, сжались, и лишь густел, наливался, темнел гудящий звук, передающий в своём медлительном однообразии бешеную силу моторов. Небо покрылось искорками зенитных разрывов, седыми головками дымных одуванчиков, и среди них быстро скользили разъярённые летучие насекомые.... Немцы шли в несколько этажей, заняв весь голубой объём летнего неба...
Встретившись над Сталинградом, самолёты, пришедшие с востока и с запада, с севера и юга, пошли на снижение, и казалось, они снижались оттого, что летнее небо провисло, осело от тяжести металла и взрывчатки, тянувшейся к земле. Так провисают небеса под тяжёлыми тучами, полными тёмным дождём.
И новый, третий звук возник над городом – сверлящий свист десятков и сотен фугасных бомб, оторвавшихся от плоскостей, визг тысяч и десятков тысяч зажигательных бомб, ринувшихся из разверстых кассет. Этот звук, длившийся три -четыре секунды, пронизал всё живое, и сердца сжались в тоске, сердца тех, кому суждено было умереть через миг с этой тоской, и сердца тех, кто остался в живых. Свист нарастал и накалялся.
Все услышали его! И женщины, бежавшие по улице из растаявших очередей к своим домам, где их ждали дети. И те, кто успел укрыться в глубокие подвалы, отделённые от неба толстыми каменными перекрытиями. И те, кто упал на асфальт среди площадей и улиц. И те, кто прыгал в щели в садах и прижимал голову к сухой земле. И раненые, лежавшие в этот миг на операционных столах, и младенцы, требовавшие материнского молока. Бомбы достигли земли и врезались в город.
Дома умирали так же, как умирают люди. Одни, худые, высокие, валились набок, убитые наповал, другие, приземистые, стояли, дрожа и шатаясь, с развороченной грудью, вдруг обнажив всегда скрытое: портреты на стенах, буфетики, ночные столики, двуспальные кровати, банки с пшеном, недочищенную картофелину на столе, покрытом измазанной чернилами клеёнкой. Обнажились согнутые водопроводные трубы, железные балки в межэтажных перекрытиях, пряди проводов. Красный кирпич, дымящийся пылью, громоздился на мостовых. Тысячи домов ослепли, и оконные стёкла замостили мелкой, блестящей чешуей осколков тротуары.
Под ударами взрывных волн массивные трамвайные провода со звоном и скрежетом падали на землю, зеркальные стекла витрин вытекали из рам, словно превращённые в жидкость. Трамвайные рельсы, горбясь, вылезали из асфальта. И по капризу взрывной волны нерушимо стоял фанерный голубой киоск, где торговали газированной водой, висела жестяная стрела-указатель «переходи здесь», блестела стёклами хрупкая будочка телефона - автомата.
Всё, что от века недвижимо – камни и железо, – стремительно двигалось, и все, во что человек вложил идею и силы движения, – трамвай, автомобили, автобусы, паровозы – всё это остановилось. Известковая и кирпичная пыль густо поднялась в воздухе, туман встал над городом, пополз вниз по Волге.
Стало разгораться пламя пожаров, вызванных десятками тысяч зажигательных бомб... В дыму, пыли, огне, среди грохота, потрясавшего небо, воду и землю, погибал огромный город. Ужасна была эта картина, и всё же ужаснее был меркнущий в смерти взгляд шестилетнего человека, задавленного железной балкой. Есть сила, которая может поднять из праха огромные города, но нет в мире силы, которая могла бы поднять лёгкие ресницы над глазами мертвого ребёнка.
Только те, кто находился на левом берегу Волги, в десяти - пятнадцати километрах от Сталинграда, в районе хутора Бурковского, Верхней Ахтубы, Ям, Тумака и Цыганской Зари, могли увидеть всю картину пожара в целом, измерить огромность несчастья, постигшего город.
Сотни бомбовых разрывов слились в однообразный гул, и чугунная тяжесть этого гула заставляла дрожать землю в Заволжье, стёкла деревянных домиков позванивали, и листва на дубах шевелилась. Известковый туман, вставший над городом, белой простыней покрыл высокие здания, Волгу, растянулся на десятки километров, пополз к Сталгрэсу, судоремонтному заводу, к Бекетовке и Красноармейску. Постепенно белизна тумана исчезла, смешиваясь с желто-серой дымной мглой пожаров.
Издали было ясно видно, как огонь, горевший над одним зданием, соединялся с соседним огнем, как горели целые улицы и как под конец огонь горящих улиц слился в одну стену, живую и движущуюся. В отдельных местах над этой стеной, вставшей над правым берегом Волги, поднимались высокие, как башни, столбы, вздувались купола и огненные колокольни. Они сверкали красным червонным золотом, дымной медью, точно новый город пламени вырос над Сталинградом.
Волга у берегов курилась. Чёрный копотный дымок и пламя скользили по воде – то горело вытекавшее на воду из разбитых цистерн горючее. А дым поднялся на много вёрст тучей. Туча эта разрослась и, размытая степными ветрами, стала расползаться по небу, и много недель спустя дым висел над десятками степных верст вокруг Сталинграда, и опухшее, бескровное солнце шло своим путём среди белой мглы.
В сумерках пламя горящего города увидели бабы, шедшие с юга в Райгород с мешками зерна, и паромщики на переправе в Светлом Яре. Отблески пожара заметили старики казахи, ехавшие к Эльтону на телегах; их верблюды, выпятив слюнявые губы и вытягивая грязные лебединые шеи, оглядывались на восток. С севера увидели свет рыбаки в Дубовке и Горной Пролейке. С запада наблюдали пожар выехавшие на берег Дона офицеры из штаба генерал-полковника Паулюса. Они курили и молча глядели на светлое пятно, кругло мерцавшее в тёмном небе.
Много людей увидело зарево в ночи. Что вещало оно, чью гибель, чьё торжество?

Сила бедствия была огромна, и всё живое, как бывает это во время лесных и степных пожаров, землетрясений, горных обвалов и наводнений, стремилось покинуть гибнущий город. Первыми покинули Сталинград птицы – врассыпную, низко прижимаясь к воде, перелетали галки на левый берег Волги; обгоняя их, серыми, то упруго растягивающимися, то сжимающимися стайками летели воробьи.
Большие крысы, должно быть, годами не выходившие из тайных глубоких нор, почувствовав жар огня и колебания почвы, вылезали из подвалов продовольственных складов и пристанских хлебных амбаров, несколько мгновений растерянно метались, ослеплённые и оглушённые, и, гонимые инстинктом, волоча хвосты и жирные седые зады, ползли к воде, карабкались по доскам и канатам на баржи и полузатопленные пароходы, стоящие у берега.
Собаки с безумным, мутным взором выскакивали из дыма и пыли, скатывались с откоса и бросались в воду, плыли в сторону Красной Слободы и Тумака.
Но белые и сизые голуби, силой, ещё более могучей, чем инстинкт самосохранения, прикованные к своему жилью, кружились над горящими домами и, подхваченные током раскалённого воздуха, гибли в дыму и пламени.
Женщина, подняв руки к жестокому, рычащему небу, кричала:
– Что вы делаете, злодеи, что вы делаете?
Человеческое страдание! Вспомнят ли о нём грядущие века? Оно не останется, как останутся камни огромных домов и слава воинов; оно – слезы и шёпот, последние вздохи и хрипы умирающих, крик отчаяния и боли – всё исчезнет вместе с дымом и пылью, которые ветер разносил над степью.

В восьмом часу вечера командующий четвертым воздушным флотом Манфред фон Рихтгофен на двухмоторном военном самолёте поднялся в воздух, чтобы оценить содеянное.
С высоты четырех с половиной тысяч метров видна была освещенная заходящим солнцем картина огромной катастрофы. Раскаленный воздух поднимал ввысь белый дым, очищенный от сажи; этот отбелённый высотой дым стлался в вышине волнистой пеленой, его трудно было отличить от лёгких облаков, ниже дышал, вздымался, кипел тяжёлый, вихрастый, то черный, то пепельный, то рыжий дымовой ком.
Казалось, крупнейшая гималайская гора Гауризанкар медленно и тяжело поднималась из чрева земли, выпячивая миллионы пудов раскалённых, плотных пегих и рыжих руд. То и дело жаркое, медное пламя прорывалось из глубины колоссального котла, выстреливало на тысячи метров искрами, и, казалось, глазам представлялась космическая катастрофа.
Изредка становилась видна земля, метание мелких чёрных комариков, но плотный дым мгновенно поглощал этот вид. Волгу и степь затянуло мглистым туманом, и река и земля в тумане казались седыми, зимними. Далеко на восток лежали плоские степи Казахстана. Гигантский пожар пылал почти у самой границы этих степей.
Командующий отрывисто произнёс:
– ....Увидят на Марсе... Вельзевулова работа...
Фашистский генерал своим каменным, рабским сердцем в эти минуты чувствовал власть человека, который привёл его к этой страшной высоте, дал в руки факел, которым германская авиация зажгла костёр на последнем рубеже между Востоком и Западом, указал путь танкам и пехоте к Волге и огромным сталинградским заводам.
Эти минуты и часы казались высшим торжеством неумолимой «тотальной» идеи, идеи насилия моторов и тринитротолуола над женщинами и детьми Сталинграда. Фашистским лётчикам, парившим над сталинградским котлом дыма и пламени, казалось, что эти минуты и эти часы знаменовали обещанное Гитлером торжество немецкого насилия над миром.
Навечно поверженными казались им те, кто, задыхаясь в дыму, в подвалах, ямах, убежищах, среди раскалённых развалин, обращённых в прах жилищ, с ужасом прислушивались к торжествующему и зловещему гудению бомбардировщиков, царивших над Сталинградом.
Но нет! В роковые часы гибели огромного города свершалось нечто поистине великое – в крови и в раскалённом каменном тумане рождалось не рабство России, не гибель её; среди горячего пепла и дыма неистребимо жила и упрямо пробивалась сила советского человека, его любви, верности свободе, и именно эта неистребимая сила торжествовала над ужасным, но тщетным насилием поработителей.

Этот день в истории: (видео)

Говорят, что у войны не женское лицо. Да, это так, но Великая Отечественная война показала, что женщины и молодые девушки плечом к плечу с мужчинами сражались на фронте, защищая свою землю, свой дом, свою семью.

22 августа 1942 года началась Сталинградская битва: 6-я немецкая армия форсировала Дон и захватила на его восточном берегу, в районе Песковатки, плацдарм шириной 45 км, на котором сосредоточилось шесть дивизий. 23 августа 14-й танковый корпус противника прорвался к Волге севернее Сталинграда, в районе поселка Рынок, и отрезал 62-ю армию от остальных сил Сталинградского фронта. В тот же день немецкая авиация нанесла массированный удар по Сталинграду с воздуха, совершив около двух тысяч самолетовылетов. Массированная немецкая бомбардировка 23 августа разрушила город, убила более 40 тысяч человек, уничтожила более половины жилого фонда довоенного Сталинграда, превратив тем самым город в громадную территорию, покрытую горящими руинами.

К 16 часам 23 августа 14-й танковый корпус генерала фон Виттерсгейма вышел на северную окраину Сталинграда в районе посёлков Латошинка, Акатовка и Рынок.

Десятки немецких танков 16-й танковой дивизии генерал-лейтенанта Хубе появились в районе Тракторного завода, в полутора километрах от заводских цехов. Вслед за танками в образовавшийся восьмикилометровый коридор противник бросил две моторизованные и несколько пехотных дивизий.

Однако в Сталинград в этот день немцы не ворвались. Путь противнику преградили три зенитных батареи второго дивизиона 1077-го полка зенитной артиллерии, укомплектованные женским персоналом. Командовал дивизионом капитан Лука Иванович Даховник. Других войск в Сталинграде не было: части и соединения 62-й армии, прикрывавшие северные окраины Сталинграда, продолжали в нескольких десятках километров от города вести бои на левом берегу Дона. Они должны были в трудных боевых условиях быть переброшены во вчерашний тыл и занять новые оборонительные рубежи, но на это требовалось время, которого уже не было.

Учебка

Полк был сформирован на 63% из женщин-добровольцев, по источникам из архивов - примерно 18 лет (только закончивших школу).

Из воспоминаний Веденевой Натальи Петровны:

Наталья родилась 31.08.1923 года в крестьянской семье в селе Райгород Светлоярского района Волгоградской области. Окончила 7 классов средней Райгородской школы и один курс Дубовского педагогического училища. С 1939 года по 1941 год работала пионервожатой в Райгородской средней школе. В 1942 году школу закрыли, в ней расположились воинские части. Наталья Петровна рассказывает, вызвали меня в райком комсомола 1 апреля и сказали: «Третьего собирайтесь, поедите учиться работать в службе прожекторов. Мама сразу поняла, что забирают меня прямехонько на фронт! Меня и Матрену Хахалеву привезли в самый разлив в Красную Слободу, за Волгу. Там я впервые увидела пушки, там в первый раз и винтовку в руки взяла. Учили нас из винтовок стрелять, объясняли куда патрон вложить, как верно прицелиться. Да только какое там прицелиться! Если ты девчонка восемнадцатилетняя, известно, какой из тебя стрелок: Один глаз, как велели зажмурила, второй от страха закрыла, страшно боялась отдачи от выстрела. Выстрелила – неизвестно куда и пуля делась – в мишени ее и следа нет». Вот именно так я и стреляла в свой самый первый раз в жизни. И комбат тогда мне сказал: «Ну что же ты глаза-то закрываешь?» Да как же вас учить-то? Второй и третий выстрелы я сосредоточилась. Выстрелила, проверяющие кричат «Три десятки выбила!» Кроме меня ни-и-кто в мишень и близко не попал! Сразу после этого меня привели к орудию. А там все удивительное: окуляры, сиденье посередине, трубки всякие. Покрутила я какое-то колесико, поглядела в бинокль, ничего не поняла, но внимательно слушала инструктора: как стрельба идет, что наводчик должен делать. Наводчик –так называлась моя новая профессия. Да только пока орудие не выстрелит, разве разберешься, что к чему? А тут началась бомбежка, налет значит, случился. Нас девчат необученных сразу же в землянку спрятали. Вот такой был первый в моей жизни военный урок. Весь апрель и май нас учили орудия наводить. Есть в зенитной артиллерии - дальномер четырехметровый, оптический прибор, увеличивающий цель в пятьдесят раз. Меня назначили старшим стереоскопистом. Я должна была определять расстояние до цели, высоту. Я спросила комбата нашего «Ну скажите вы мне, пожалуйста, как это такое может быть, чтобы изображение из изогнутого несколько раз прибора прямо мне в глаз попадало?» Он терпеливо объяснил про тангенс и котангенс. А так как я окончила всего 7 классов, как все это осмыслить и понять?

«Да чего вы меня путаете? Вы по-русски объясните: как? Комбат наш был по национальности татарин и я думала, что он объясняет не по-русски! А он только смеялся: «Ишь чего захотела! Я татарин? Вот как умею, как и объясню: «Девчата хохотали, но командир наш, умница все же сумел нам постепенно, толково объяснить и про дальномер, и про преломление лучей, и про зеркальное отражение. Так мы освоили военные хитрости управления зенитками. В один из дней наша батарея получила команду сниматься с места, так ночью мы переправились на другой берег в Сталинград, а район Тракторного завода.»

Целыми днями я не видела белого света: все глядела в окуляры дальномера- в небо, на дома, на улицы. «Стоп!- кричу – Цель поймана! Немецкие самолеты идут бреющим полетом!» - комбат: «Сколько?» «Три или четыре, товарищ командир, не меньше».

А немецкие самолеты уже приземлились. Немцы ищут расположение своих частей, им же необходимо найти питание, снаряжение, боеприпасы, да мало ли еще что! Но рядом немецких частей не оказалось. Значит приземлились они неверно. Командир наш дает команду: «Тремя беглыми: огонь!» Тех немецких летчиков взяли в плен, привезли на нашу батарею. Фрицы в недоумении, как их успели засечь и один фриц на ломанном русском спрашивает у нашего офицера мол, как вы нас обнаружили? А наш офицер с гордостью ответил «Вот, глазастая какая у нас дивчина! Она вас еще километров за двадцать вычислила!!!»

Разведчицы Рая Кочукова и Аня Диденко еще на дальнем расстоянии обнаружили большую группу вражеских самолетов. Доложили об этом комбату. Батарея готовилась открыть огонь. Я, получив травму глаза во время бомбежки, в этот день на дальномере не работала, стояла на посту в ровике на расстоянии 200 метров от батареи. При подходе немецких бомбардировщиков, которые шли в сопровождении «юнкерсов», батарея открыла огонь. Огнем зениток батарея расстроила их ряды. «Смертельная свита» двигалась к центральной переправе, через которую день и ночь шла военная техника, воинские подразделения, в тыл везли с передовой раненых солдат и офицеров. Самолеты почти поравнялись со мной. Вдруг в какой-то момент от группы «хейнкелей» отделился «юнкерс» и стал пикировать на меня. Мне стало страшно. Я заметалась в своем «убежище», но в эту минуту неизвестно откуда взялся слева огромный куст перекати-поля. Я схватила этот куст, присела в ровике и закрыла голову бурьяном, как будто это могло меня спасти. Но именно это меня и спасло от смерти. «Юнкерс», спустившись на нужную высоту, вдруг стал надо мной выходить из пике. Видимо, решил, что ошибся, приняв куст за цель. Все это длилось какие-то секунды. Набрав высоту, «юнкерс» присоединился к группе бомбардировщиков. Я от страха не могла прийти в себя. Не верила, что это произошло со мной, и что я осталась жива.

«Хейнкели» со своим смертоносным грузом двигались к центральной переправе, за целостность которой мы были в ответе. Кроме нашей батареи первого дивизиона 1083-го зенитно-артиллерийского полка, огонь по фашистским самолетам открыли другие батареи нашего дивизиона, затем весь наш полк и другие полки Сталинградского краснознаменного корпусного района ПВО. Из орудийных разрывов была сделана огненная завеса, которую немцы преодолеть не смогли. Они стали сбрасывать бомбы куда попало, лишь бы освободиться от груза. Недалеко от Волги была деревушка Красная Слобода, на которую фашисты решили сбросить бомбы. Там дислоцировался командный пункт нашего первого дивизиона 1083-го ЗАП. Бомбежка была ужасной! В этой бойне погиб почти весь личный состав дивизиона: шофера, радистки, телефонистки, повара, разведчицы. Одна бомба попала прямо в оперативную землянку, где находилось командование дивизиона. В результате погибли командир дивизиона капитан Алексеев, начальник штаба, командир взвода управления дивизиона. Комиссара Зражевского контузило, после чего он ослеп. Многие были ранены, но помощь им оказать было некому: воен-фельдшер Галя Нагнибеда попала под бомбежку. Ей оторвало ногу, было ранение в полость живота. Галя скончалась на месте. Сбросив бомбы, немецкие летчики стали из пулеметов расстреливать девушек-разведчиц, которые стояли на вышках. Были убитые, а разведчице Жене Белостоцкой прострелили ноги. Она, истекая кровью, не могла спуститься с вышки. Это был страшный день! Забыть о нем невозможно.

" Что немцы видели среди дыма и всяческих обломков на берегу - непонятно, но с завидным упорством продолжали бомбить то, что до войны было причалами. Баржи-плоскодонки с маленькими буксирами, лодки и катера ходили каждую ночь, только этого все равно было мало. Солдаты гибли, грузы оказывались на дне, плавсредства разбивало. С каждым днем становилось все тяжелее. Старым причалом на речном вокзале не пользовались уже давно - его плавучее основание легло на грунт во время первой бомбежки. Тогда рядом взорвалось несколько бомб. Прямо в толпе беженцев. Перед глазами до сих пор вставал тот момент. Визг пикирующего немца, захлебывающийся огонь счетверенного "максима". Слившиеся в один четыре взрыва. Разлетающиеся части тел людей, нечеловеческие крики пострадавших. Тем временем "юнкерс" пошел на второй заход. Теперь все внимание пилота было сосредоточено на зенитной пулеметной установке. Длинная очередь с самолета. Вспышка. Охваченная пламенем пулеметная установка в кузове полуторки, продолжающая вести огонь. Столб воды от упавшего пикировщика, окативший брызгами пароходик и пристань. Крик боли. И слова капитана-зенитчика, услышанные во время погрузки следующего рейса: "Девочка совсем... Семнадцать лет... Она же ничего в жизни не видела." И донесшийся ответ кого-то из старых речников: "Зато она сделала больше многих"

Бой с танками

Положение в районе непосредственной близости к городу резко осложнилось с 23 августа 1942 года. На рассвете немецкие 16-я танковая и 3-я моторизованная дивизии в составе 200 танков и более 300 автомашин с пехотой, внезапно форсировав Дон в районе западнее хутора Вертячий, начали стремительное продвижение на Сталинград, стремясь с ходу ворваться в город с севера. Появление противника с этого направления ранее считалось маловероятным, поэтому здесь не было не только каких-либо серьёзных укреплений, но и частей сухопутных войск. В результате батареи 1077-го зенитного артполка, расположенные в первом боевом секторе, оказались один на один с врагом. На помощь девушкам от тракторного завода вышли два танка и три трактора, обшитые броневой сталью. За ними двигался батальон рабочих, вооруженных трехлинейками. Девушки не были обучены вести огонь по танкам, однако выхода не было. Танкисты первыми открыли огонь по орудиям, уничтожая зенитки вместе с расчётом. Но в ответ советские артиллеристки стали стрелять по танкам прямой наводкой, что повергло в удивление даже опытных танкистов.

Получив донесение с наблюдательного пункта о появлении танков, командир 4-й батареи старший лейтенант Н.С. Скакун приказал выдвинуть первое и второе орудия на специальные позиции, заблаговременно, по опыту битвы под Москвой, подготовленные для противотанковой обороны, и усилить наблюдение. Вскоре появилась колонна танков, и батарея открыла по ней огонь. Сразу же была уничтожена одна машина, за ней вторая, а потом задымилась третья. Фашисты открыли ответный огонь. И в это время с неба на зенитчиков обрушились самолёты. Пришлось двумя орудиями отбиваться от наседавших "Юнкерсов", а двумя драться с танками.

Под огнём противника таяли ряды зенитчиков. Вот уже комиссар батареи младший политрук И. Киселёв и заместитель командира батареи лейтенант Е. Дерий встали к орудиям, заменив выбывших из строя заряжающего и наводчика. Полтора часа шел неравный бой с фашистскими танками и авиацией, но батарея выиграла его, не пропустив противника к городу. За это время 4-я батарея сбила 2 самолёта, уничтожила 18 танков и 8 автомашин с пехотой противника.

Такой же бой выдержала и 5-я батарея этого полка под командованием старшего лейтенанта С. Чёрного и младшего политрука Б. Букарева. Когда батарея отразила очередной налёт бомбардировщиков, из штаба полка сообщили о приближении танковой колонны. На подходе к батарее показались до 80 танков с автоматчиками. При подходе танков на прицельную дальность заговорили наши орудия. Первыми же выстрелами был подбит головной танк, а второй загорелся. Другие танки развернулись и, ведя огонь с ходу, попытались обойти батарею с флангов. В это время в воздухе появились вражеские самолёты и засыпали огневую позицию батареи бомбами. На подступах к огневой позиции в результате боя замерли 15 исковерканных танков, валялись обломки двух самолётов и десятки трупов фашистских солдат. Намеченный фашистами прорыв к городу был сорван.

Днём в бой вступила 6-я батарея под командованием старшего лейтенанта М. Рощина. Фашисты намеревались с ходу раздавить наши орудия. Но зенитчики, подпустив их на 700 метров, открыли меткий интенсивный огонь. Первыми же выстрелами они подожгли 3 танка, через несколько минут запылали ещё 5. Мужественно отражая яростные атаки врага в течение полутора часов, батарея уничтожила 18 танков и 3 автомашины с пехотой. И только после того, как все орудия вышли из строя, воины оставили огневую позицию.

Танки противника после перегруппировки и повторного сосредоточения возобновили наступление тремя колоннами в направлении на Сталинград, при этом третья колонна - в направлении на Сталинградский тракторный завод. Но и здесь они были встречены огнём батарей 1077-го зенитного артполка. Упорная борьба продолжалась весь вечер 23 и утро 24 августа. Только к 12 часам дня неприятелю удалось овладеть огневой позицией 7-й батареи, которая под командованием лейтенанта А. Шурина дралась до последнего снаряда и до последнего человека. Батарея уничтожила 9 танков и до 80 автоматчиков противника.

Итоги боя

С 23 по 24 августа 1942 итого зенитчицами 1077-го полка были подбиты 83 танка, из них 33 уничтожены; дополнительно уничтожены 15 грузовых транспортных автомобилей, три батальона пехоты и две цистерны с горючим, а также сбиты по разным данным от 14 до 20 самолётов. Но и сам полк потерял все орудия: очень немногие зенитчицы пережили эту атаку и сумели спастись. Немцы были настолько озлоблены этой неудачей, что, по воспоминаниям очевидцев, не брали в плен зенитчиц - так, около 40 раненых они сбросили умирать в колодец.

После битвы фон Витерсхайм, осматривая тела убитых зенитчиц и рабочих, приказал солдатам закрепиться на позиции, после чего лично направился к командиру 6-й армии Фридриху Паулюсу. Впечатлённый храбростью сражавшихся девушек и одновременно потрясённый потерями своих войск, он стал убеждать Паулюса не идти на Сталинград, предупреждая, что его взятие приведёт если не к поражению в войне, то к колоссальным потерям вермахта. За то, что Виттерсгейм со всем своим корпусом не смог справиться с горсткой зенитчиц и батальоном работяг, он был отстранён от командования. На его место был назначен Хубе. За два дня боёв корпус потерял 83 танка. В безрезультатных атаках было обескровлено три батальона немецкой пехоты.

Данная задержка позволила перегруппировать войска и организовать контрудар, в результате которого прорвавшиеся к городу немецкие войска оказались отрезанными от основных сил. Только через неделю после переброски на плацдарм новых пехотных дивизий немцам удалось возобновить наступление. За это время была организована оборона города.

Копия чужих материалов

Русская кампания. Хроника боевых действий на Восточном фронте. 1941–1942 Гальдер Франц

23 августа 1942 г.

Оперативная обстановка. На Кавказе никаких значительных изменений. В районе Сталинграда Паулюс нанес неожиданный удар через Дон силами XIV корпуса, который севернее города вышел к Волге. Бои на левом фланге то затихают, то разгораются снова. На всем донском участке вплоть до Воронежа обстановка относительно спокойная. В полосе 2-й армии в результате ожесточенных атак на восточном фланге противнику удалось вклиниться в нашу оборону на некоторых участках. На фронте 3-й танковой армии (Рейнгардт) очень эффективным ударом авиации было уничтожено скопление вражеских войск. Наиболее серьезным до сих пор остается положение в районе Ржева, где противник настойчиво атакует.

На фронте группы армий «Север» обстановка не изменилась. Все больше признаков готовящегося наступления противника.

Доклад фюреру. Приказ повернуть 16-ю моторизованную дивизию 1-й танковой армии на Элисту.

Данный текст является ознакомительным фрагментом. автора Гальдер Франц

1 августа 1942 г. Оперативная обстановка. Южнее Дона сопротивление арьергардов противника наступлению войск Руоффа несколько усилилось. В то же время, не встречая особого сопротивления русских, войска фон Клейста стремительно продвигаются вперед. Армия Гота была передана