Мой знакомый Алексей Кислицын, представитель международной ассоциации общественных поисковых движений, давно и успешно работает в немецком архиве на территории Германии с документами, касающимися Второй мировой войны.
Я всегда с большим интересом жду от него известий. Каждая новость - еще одна ранее неизвестная, но теперь обнаруженная и документально подтвержденная страница из военной истории нашего города.
Это уникальные документы, о которых мы раньше не знали. Надеюсь, они прольют свет на некоторые исторические моменты и послужат поводом для дальнейших исследований на эту тему.
Некоторые историки до сих пор спорят, сколько же наших солдат и офицеров погибло в Вяземском котле в октябре 1941 года? Сколько было взято в плен?
Для меня большим шоком стало изучение ранее засекреченного документа немецкого Штаба армии от 15.10.1941 года. Это «Заключительный отчет о положении врага в окружении под Вязьмой». Я никогда не читала документы о войне от лица противоположной стороны. Меня коробила сама мысль о том, что врагами в документах кто-то может называть не фашистов, а наших солдат и офицеров.
Тем не менее, я читала этот архивный немецкий документ семидесятипятилетней давности и обнаруживала поразительные детали и факты:
«В 12-дневном прорывном и окружающем сражении западнее Вязьмы 4-я армия с подчиненной ей 4-й танковой группой в плотном взаимодействии с 9-й армией и 3-й танковой группой, активно поддерживаемая авиацией, при сражении и разведке сил Красной Армии полностью уничтожила массу советских войск Западного, Центрального (Резервного) фронтов в составе: 16-я, 19-я, 20-я, 24-я и 43-я армии, а также 32-я, 33-я, 49-я резервные армии.
В общей сложности уничтожено: 45 стрелковых дивизий, 2 танковые дивизии, 3 танковые бригады, 2 кавалерийские дивизии, а также множество армейских сухопутных соединений.
Большая часть дивизий были вынуждены сдаться в расположении 4-й армии в результате активных атакующих действий 9-й армии:
332 474 военнопленных
310 танков
1653 орудий, а также множество противотанковых и зенитных орудий, гранатометов, пулеметов, единиц автомобильной техники и другой техники были захвачены в качестве трофеев или уничтожены.
Уничтожение заключенных в котле под Вязьмой вражеских сил окончено. Уничтожены все силы за исключением небольших «заусениц» которые пробились через кольцо на восток. Общая масса захваченной техники пока не поддается исчислению и собирается по полям сражений и лесам.
Потери противника исчисляются в общей сложности числом в 500 000 - 600 000 человек, погибших, плененных и раненых. Многие части дрались до последнего человека…
Кроме этого захвачено 53 груженных поезда, 7 локомотивов, 1 бронепоезд, 2 склада с припасами, 1 склад с 6 тысячами авиабомб и 3 склада с продовольствием
Цифры не окончательные и будут уточнены по окончанию зачистки».
В этом сухом и по-немецки педантичном документе меня удивила точная цифра советских военнопленных - 332 474 человека. И наши потери - погибшие, пленные, раненые - числом в 500 000 - 600 000 человек.
И, конечно же, я обратила особенное внимание на фразу: «Многие части дрались до последнего человека…». Честь и хвала нашим доблестным Защитниками Отечества.
Фюрер чувствовал, что драгоценное время ускользает от него словно песок между пальцами. Москва была важнейшей целью «Барбароссы». Однако сопротивление Красной армии заставило на время забыть о ней и сосредоточить внимание на флангах советско-германского фронта. Еще в разгар сражения за Киев на свет появилась Директива № 35 верховного командования вермахта. В ней определялись форма и задачи операции по разгрому советских войск на московском направлении. Документ был подписан Гитлером 6 сентября 1941 г. Гитлер требовал «по возможности быстрее (конец сентября)» перейти в наступление и разгромить советские войска Западного направления, названные в Директиве № 35 «группой армий Тимошенко» . Решить эту задачу предполагалось путем «двойного окружения в общем направлении на Вязьму при наличии мощных танковых сил, сосредоточенных на флангах». Поскольку итог боев за Киев был еще неизвестен, об использовании 2-й танковой группы Гудериана в этой операции на московском направление еще не было и речи. В директиве фюрера были лишь туманно обещаны «по возможности крупные силы из группы армий «Север»» т. е. подвижные соединения 4-й танковой группы.
Однако по мере подготовки новой операции наряд сил на ее проведение увеличивался. Через десять дней после Директивы № 35, 16 сентября, командование группы армий «Центр» от общего замысла операции против «войск Тимошенко» перешло к более детально разработанному плану. Успешное для вермахта развитие событий под Киевом позволило командующему группой армий «Центр» Федору фон Боку запланировать ввод в бой не только 3-й и 4-й танковых групп, но и 2-й танковой группы. 19 сентября 1941 г. операция получила кодовое наименование «Тайфун» (Taifun).
Немецкое командование уже получило определенный опыт боев с Красной армией. Поэтому действия советского командования были спрогнозированы достаточно точно: «противник будет так же, как и прежде, наиболее сильно прикрывать и оборонять крупными силами дорогу на Москву, то есть автостраду Смоленск - Москва, а также дорогу Ленинград - Москва. Поэтому наступление немецких войск по этим основным дорогам встретит наисильнейшее противодействие со стороны русских ». Соответственно было принято решение наступать в бедных дорогами районах к северу и югу от шоссе Смоленск - Москва.
Темой оживленных дискуссий стал масштаб планируемого окружения. Фон Бок настаивал на замыкании кольца окружения советских войск на дальних подступах к Москве в районе Гжатска. Однако в конечном итоге в ОКХ было решено замыкать кольцо окружения в районе Вязьмы, а не Гжатска. То есть масштаб «котла» был уменьшен.
«Тайфун» стала самой грандиозной операцией германских вооруженных сил, проводившейся на одном направлении. Ни до, ни после этого в одной группе армий не сосредотачивалось сразу три объединения класса танковой группы (танковой армии). В «Тайфуне» были задействованы три армии и трех танковых группы, насчитывавшие в общей сложности 78 дивизий, в том числе 46 пехотных, 14 танковых, 8 моторизованных, 1 кавалерийскую, 6 охранных дивизий и 1 кавалерийскую бригаду CC. Только в составе армий и трех танковых групп в подчинении фон Бока находилось 1 183 719 человек. Общая же численность личного состава в боевых и вспомогательных частях группы армий «Центр» в начале октября составляла 1 929 406 человек.
Авиационное обеспечение «Тайфуна» осуществлял 2-й воздушный флот под командованием генерал-фельдмаршала Альберта Кессельринга. В его состав входили II и VIII авиакорпуса и зенитный корпус. Переброской авиасоединений из групп армий «Север» и «Юг» немецкое командование довело к началу операции «Тайфун» количество самолетов 2-го воздушного флота до 1320 машин (720 бомбардировщиков, 420 истребителей, 40 штурмовиков и 140 разведчиков).
В то время как немцы планировали расправиться с «группой армий Тимошенко», это название перестало соответствовать действительности. 11 сентября С.К.Тимошенко возглавил Юго-Западное направление, а 16 сентября само Западное направление было расформировано. Вместо этого советские войска на подступах к столице объединялись в три фронта, непосредственно подчиненные верховному командованию. Непосредственно московское направление оборонял Западный фронт под командованием генерал-полковника И. С. Конева. Он занимал полосу шириной около 300 км по линии Андреаполь, Ярцево, западнее Ельни.
Всего в составе Западного фронта было 30 стрелковых дивизий, 1 стрелковая бригада, 3 кавалерийских дивизии, 28 артиллерийских полков, 2 мотострелковые дивизии, 4 танковых бригады. Танковые войска фронта насчитывали 475 танков (19 КВ, 51 Т-34, 101 БТ, 298 Т-26, 6 Т-37). Общая численность Западного фронта составляла 545 935 человек.
Большей частью в тылу Западного фронта, а частично примыкая к его левому флангу строились войска Резервного фронта. Четыре армии (31, 32, 33 и 49-я) Резервного фронта занимали ржевско-вяземский оборонительный рубеж позади Западного фронта. Силами 24-й армии генерал-майора К. И. Ракутина фронт прикрывал ельнинское, а 43-й армии генерал-майора П. П. Собенникова - юхновское направления. Общий фронт обороны этих двух армий составлял около 100 км. Средняя укомплектованность дивизии в 24-й армии составляла 7,7 тыс. человек, а в 43-й армии - 9 тыс. человек . Всего в составе Резервного фронта насчитывалось 28 стрелковых, 2 кавалерийских дивизии, 27 артиллерийских полков, 5 танковых бригад. В первом эшелоне Резервного фронта было 6 стрелковых дивизий и 2 танковых бригады в 24-я армии, 4 стрелковых дивизии, 2 танковых бригады в составе 43-й армии. Общая численность войск Резервного фронта составляла 478 508 человек.
Войска Брянского фронта под командованием генерал-полковника А.И.Еременко занимали фронт 330 км на брянско-калужском и орловско-тульском направлении. Танковые войска фронта насчитывали 245 танков (22 КВ, 83 Т-34, 23 БТ, 57 Т-26, 52 Т-40, 8 Т-50). Общая численность войск Брянского фронта составляла 225 567 человек.
Таким образом, на фронте в 800 км в составе Западного, Брянского и Резервного фронтов было сосредоточено более 1 250 тыс. человек. Следует отметить, что московское направление незадолго до начала сражения было ощутимо усилено. В течение сентября фронты Западного стратегического направления для восполнения понесенных потерь получили свыше 193 тыс. человек маршевого пополнения (до 40% от общего количества людей, направленных в действующую армию).
Военно-воздушные силы трех фронтов насчитывали 568 самолетов (210 бомбардировщиков, 265 истребителей, 36 штурмовиков, 37 разведчиков). Помимо этих самолетов уже в первые дни сражения в бой были введены 368 бомбардировщиков дальней авиации и 423 истребителя и 9 разведчиков истребительной авиации ПВО Москвы. Таким образом, силы ВВС Красной Армии на московском направлении в целом практически не уступали противнику и насчитывали 1 368 самолетов против 1 320 во 2-м воздушном флоте. Однако Люфтваффе, безусловно, обладали численным преимуществом на начальном этапе сражения. Также немецкие ВВС интенсивно использовали свои части, выполняя по до шести вылетов в день на один самолет и добиваясь в итоге большого количества самолето-вылетов.
Оперативные планы войск на западном направлении предусматривали ведение обороны практически по всему фронту. Приказы на оборону в той или иной форме был получены по крайней мере за три недели до наступления немцев. Уже 10 сентября Ставка потребовала от Западного фронта «прочно закопаться в землю и за счет второстепенных направлений и прочной обороны вывести в резерв шесть-семь дивизий, чтобы создать мощную маневренную группу для наступления в будущем ». Выполняя этот приказ, И.С.Конев выделил в резерв четыре стрелковых, две мотострелковых и одну кавалерийскую дивизию, четыре танковых бригады и пять артиллерийских полков. Перед главной полосой обороны в большинстве армий создавалась полоса обеспечения (предполье) глубиной от 4 до 20 км и более. Сам И.С.Конев в своих воспоминаниях пишет: «После наступательных боев войска Западного и Резервного фронтов по указанию Ставки в период с 10 - 16 сентября перешли к обороне ». Окончательно мероприятия фронтов по усилению обороны были закреплены директивой Ставки ВГК № 002373 от 27 сентября 1941 г.
Однако, как и в большинстве оборонительных операций 1941 г., основной проблемой была неопределенность планов противника. Предполагалось, что немцы ударят вдоль шоссе, проходящего по линии Смоленск - Ярцево - Вязьма. На этом направлении была создана система обороны с хорошими плотностями. Например, 112-я стрелковая дивизия седлавшей шоссе 16-й армии К.К.Рокоссовского занимала фронт 8 км при численности 10 091 человек при 226 пулеметах и 38 орудиях и минометах. Соседняя 38-я стрелковая дивизия той же 16-й армии занимала беспрецедентно узкий по меркам начального периода войны фронт 4 км при численности 10 095 человек при 202 пулеметах и 68 орудиях и минометах. Средняя укомплектованность дивизий 16-й армии была наибольшей на Западном фронте - 10,7 тыс. человек. На фронт 35 км в 16 армии было 266 орудий калибром 76 мм и выше, 32 85-мм зенитные пушки на прямой наводке. Еще плотнее на фронте 25 км была построена 19-я армия с тремя дивизиями в первом эшелоне и двумя - во втором. В армии было 338 орудий калибром 76 мм и выше, 90 45-мм пушек и 56 (!) 85-мм зенитных орудий в качестве ПТО. 16-я и 19-я армии были самыми многочисленными на Западном фронте - 55 823 и 51 983 человек соответственно.
Позади рубежа обороны 16-й и 19-й армий на шоссе была и резервная полоса обороны. М. Ф. Лукин позднее вспоминал: «Рубеж имел развитую систему обороны, подготовленную соединениями 32-й армии Резервного фронта. У моста, на шоссе и железнодорожной линии стояли морские орудия на бетонированных площадках. Их прикрывал отряд моряков (до 800 человек)». Это был 200-й дивизион ОАГ ВМФ из четырех батарей 130-мм орудий Б-13 и трех батарей 100-мм орудий Б-24 у станции Издешково на шоссе Ярцево - Вязьма. Не приходится сомневаться, что попытка пробиться вдоль шоссе дорого бы обошлась немецким моторизованным корпусам. Нельзя не вспомнить процитированное выше мнение немцев о том, что наступление вдоль шоссе « встретит наисильнейшее противодействие со стороны русских ».
Однако за плотный, эшелонированный заслон на шоссе пришлось заплатить низкими плотностями войск на других направлениях. В 30-й армии, принявшей на себя основной удар 3-й танковой группы, на фронт 50 км было 157 орудий калибром 76-мм и выше, 4(!) 45-мм противотанковые пушки и 24 85-мм зенитные пушки в качестве ПТО. Танков в 30-й армии не было вовсе. Примерно такой же была обстановка в первой линии Резервного фронта. Здесь на фронте в 16–24 км оборонялись дивизии численностью 9-12 тыс. человек. Уставной норматив на оборону стрелковой дивизии составлял 8 - 12 км.
По аналогичной схеме с плотным заслоном на крупном шоссе строилась оборона Брянского фронта А.И.Еременко. Он синхронно с Коневым получил аналогичную по содержанию директиву Ставки ВГК № 002375 о переходе к жесткой обороне. Но, как и под Вязьмой, было неверно определено направление удара немцев. А.И.Еременко ожидал удара на Брянск и держал под Брянском свои основные резервы. Однако немцы нанесли удар в 120 - 150 км южнее. Немцами были спланирована операция против Брянского фронта в форме «асимметричных канн», когда на одном фланге осуществлялся глубокий прорыв левого крыла 2-й танковой группы из района Глухова, а навстречу ей южнее Брянска наносил удар LIII армейский корпус.
Также следует сказать, что в сентябре 1941 г. в Красной армии не было самостоятельных механизированных соединений класса танковой дивизии. Механизированные корпуса сгорели в пламени боев июля и августа 1941 г. Отдельные танковые дивизии были потеряны в июле и в августе. С августа же начали формироваться танковые бригады. До весны 1942 г. они станут самым крупным танковым соединение Красной армии. Т.е. командование фронтов было лишено одного из самых эффективных инструментов противодействия глубоким прорывам противника.
Командующий 2-й танковой группой Г.Гудериан принял решение наступать на два дня раньше 3-й и 4-й танковых групп, чтобы воспользоваться массированной авиационной поддержкой со стороны еще не задействованной в операциях других объединений группы армий «Центр» авиацией. Еще одним аргументом было максимальное использование периода хорошей погоды, в полосе наступления 2-й танковой группы было мало дорог с твердым покрытием. Наступление войск Гудериана началось 30 сентября. «Тайфун» стартовал! Уже 6 октября немецкая 17-я танковая дивизия выла к Брянску с тыла и захватила его, а Карачев был еще утром того же дня захвачен 18-й танковой дивизией. А. И. Еременко был вынужден отдать приказ армиям фронта о бое «с перевернутым фронтом» то есть пробиваться на восток.
2 октября 1941 г. пришла очередь получить сокрушительный удар Западному фронту. Эффект внезапности был усугублен тем, что переброска из группы армий «Север» подвижных соединений была произведена в последний момент. Ее просто не успевала отследить советская разведка. Под Ленинградом был даже оставлен радист группы с характерным почерком работы ключом. Этим вводилась в заблуждение советская радиоразведка. На самом деле штаб 4-й танковой группы был переброшен в район к югу от шоссе Смоленск - Москва. На 60-километровом фронте на стыке 43-й и 50-й армиями была сконцентрирована ударная группировка из 10 пехотных, 5 танковых и 2 моторизованных дивизий подчиненной 4-й полевой армии 4-й танковой группы. В первом эшелоне находились три танковых и пять пехотных дивизий. Для занимавших оборону на широком фронте советских дивизий удар таких крупных сил был смертельным.
В 6 часов утра 2 октября после сравнительно короткой 40-минутной артиллерийской подготовки ударная группировка 4-й танковой группы перешла в наступление против 53-й и 217-й стрелковых дивизий. Собранные для наступления крупные силы авиации позволили немцам воспрепятствовать подходу резервов 43-й армии. Фронт обороны был взломан, находившиеся в резерве стрелковая дивизия и танковая бригада попали в локальное окружение. Оно стало предвестником большого «котла». Наступление танковой группы развивалось вдоль Варшавского шоссе, а затем танковые дивизии повернули на Вязьму, задержавшись на некоторое время в труднопроходимом лесистом районе под Спас-Деменском.
По аналогичной схеме развивалось наступление 3-й танковой группы на 45-километровом участке на стыке 30-й и 19-й армиями Западного фронта. Здесь немцами были поставлены в первый эшелон все три предназначенные для удара на этом направлении танковые дивизии. Поскольку удар пришелся по участку, на котором не ожидалось наступления, его эффект был оглушительным. В отчете о боевых действиях 3-й танковой группы со 2.10 по 20.10 1941 г. было написано: «начавшееся 2.10 наступление оказалось для противника полнейшей неожиданностью. […] Сопротивление… оказалось гораздо слабее, чем ожидалось. Особенно слабым было противодействие артиллерии ».
Для флангового контрудара по наступающей группировке немецких войск была создана так называемая «группа Болдина». В нее вошли одна стрелковая (152-я), одна мотострелковая (101-я) дивизии, 128-я и 126-я танковые бригады. На 1 октября 1941 г. танковый полк 101-й мотострелковой дивизии включал 3 танка КВ, 9 Т-34, 5 БТ и 52 Т-26, 126-я танковая бригада насчитывала на ту же дату 1 КВ, 19 БТ и 41 Т-26, 128-я танковая бригада - 7 КВ, 1 Т-34, 39 БТ и 14 Т-26. Силы, как мы видим, немногочисленные, с большой долей легких танков.
Выдвинувшись к Холм-Жирковскому, соединения группы Болдина вступили в танковый бой с XXXXI и LVI моторизованными корпусами немцев. За один день 5 октября 101-я дивизия и 128-я танковая бригада заявили об уничтожении 38 немецких танков. В отчете о боевых действиях 3-й танковой группы в октябре 1941 г. эти бои описываются следующим образом: «Южнее Холм[-Жирковский] разгорелось танковое сражение с подошедшими с юга и севера русскими танковыми дивизиями, которые понесли ощутительные потери под ударами частей 6-й танковой и 129-й пехотной дивизий, а также от авиационных налетов соединений VIII авиакорпуса. Противник был здесь разбит в ходе многократных боев ».
Когда определились направления главных ударов немецких войск, командующий фронтом И. С. Конев принял решение на выдвижение в точку схождения танковых клиньев сильной группы войск под командованием энергичного командующего. Вечером 5 октября Конев снимает управление 16-й армии с шоссе и направляет его в Вязьму. Тем самым одно заходящее на Вязьму крыло немецких войск И. С. Конев планировал сдержать контрударом группы И. В. Болдина, а второе - обороной резервов фронта под управлением К. К. Рокоссовского.
Однако к 6 октября к Холм-Жирковскому вышла немецкая пехота, оттесняя группу Болдина с фланга немецкого танкового клина. 7-я танковая дивизия быстро прорвалась сначала через днепровские оборонительные позиции Ржевско-Вяземского рубежа, а затем к шоссе западнее Вязьмы. Этим маневром 7-я танковая дивизия в третий раз за кампанию 1941 г. стала «замыкателем» крупного окружения (до этого были Минск и Смоленск). В один из самых черных дней русской истории, 7 октября 1941 г.,7-я танковая дивизия 3-й танковой группы и 10-я танковая дивизия 4-й танковой группы соединились и замкнули кольцо окружения Западного и Резервного фронтов в районе Вязьмы.
Признаки приближающейся катастрофы обозначились уже на третий день немецкого наступления на вяземском направлении. Вечером 4 октября командующий западным фронтом И.С.Конев доложил И.В.Сталину «об угрозе выхода крупной группировки противника в тыл войскам». На следующий день аналогичное сообщение поступило от командующего Резервным фронтом С.М.Буденного. Семен Михайлович доложил, что «образовавшийся прорыв вдоль Московского шоссе прикрыть нечем ».
8 октября командующий Западным фронтом приказал окруженным войскам пробиваться в район Гжатска. Но было уже поздно. Под Вязьмой в окружение попали 37 дивизий, 9 танковых бригад, 31 артиллерийский полк РГК и управления 19-й, 20-й, 24-й и 32-й армий Западного и Резервного фронтов. Организационно эти войска подчинялись 22, 30, 19, 19, 20, 24, 43, 31, 32-й и 49-й армий и оперативной группы Болдина. Управление 16-й армии уже в первые дни сражения было эвакуировано для объединения войск в северном секторе Можайской линии обороны. Под Брянском в окружении оказались 27 дивизий, 2 танковые бригады, 19 артиллерийских полков РГК и управления 50, 3-й и 13-й армий Брянского фронта. Всего было окружено семь управлений армий (из 15 всего на западном направлении), 64 дивизии (из 95), 11 танковых бригад (из 13) и 50 артиллерийских полков РГК (из 64). Эти соединения и части входили в состав 13 армий и одной оперативной группы. Попытки деблокирования окруженных хотя и были поначалу запланированы, в действительности не предпринимались ввиду нехватки сил. Более важной задачей стало восстановление фронта на Можайской линии обороны. Поэтому все прорывы предпринимались лишь изнутри «котла». До 11 октября окруженные армии несколько раз пытались прорваться, но успеха не имели. Только 12 октября удалось на короткое время пробить брешь, которая вскоре была вновь запечатана. Так или иначе, из вяземского «котла» пробились остатки 16 дивизий.
Несмотря на отсутствие в заметных количествах снабжения по воздуху окруженные войска сопротивлялись в течение недели после замыкания «котла». Лишь 14 октября немцам удалось перегруппировать главные силы действовавших под Вязьмой соединений 4-й и 9-й армий для преследования, которое началось 15 октября. В вяземском «котле» были пленены командующий 19-й армией генерал-лейтенант М. Ф. Лукин, командующий 20-й армией генерал-лейтенант Ф. А. Ершаков и командующий 32-й армией С. В. Вишневский. Погиб под Вязьмой командующий 24-й армией генерал-майор К. И. Ракутин.
19 октября 1941 г. командующий группой армий «Центр» Генерал фельдмаршал Федор фон Бок в дневном приказе своим войскам писал:
«Сражение за Вязьму и Брянск привело к обвалу эшелонированного в глубину русского фронта. Восемь русских армий в составе 73 стрелковых и кавалерийских дивизий, 13 танковых дивизий и бригад и сильная армейская артиллерия были уничтожены в тяжелой борьбе с далеко численно превосходящим противником.
Общие трофеи составили: 673 098 пленных, 1 277 танков, 4 378 артиллерийских орудий, 1 009 зенитных и противотанковых пушек, 87 самолетов и огромные количества военных запасов
».
Первое, что бросается в глаза это несоответствие количества имевшихся у трех фронтов танков (1 044 единицы) и цифры, заявленной в приказе фон Бока - 1 277 танков. Теоретически в число 1 277 могли попасть танки на ремонтных базах фронтов. Однако такая нестыковка, несомненно, подрывает доверие к заявленным противником цифрам.
Каковы же были реальные потери? Согласно официальным данным потери советских войск в Московской стратегической оборонительной операции с 30 сентября по 5 декабря 1941 г. составляют 658 279 человек, в том числе 514 338 человек было потеряно безвозвратно. Попробуем вычленить из этих цифр собственно Вяземский и Брянский «котлы». Можно сразу вычесть потери созданного уже после образования «котла» Калининского фронта. Останется 608 916 человек. Согласно Кривошееву Западный фронт с 30 сентября до 5 декабря потерял 310 240 человек. По понятным причинам точных сведений о потерях от окруженных армий было получить невозможно. Однако у нас есть данные о потерях тех войск, которые отстаивали Москву уже после крушения фронта под Вязьмой. Согласно донесениям отдела оргучетного и укомплектования Западного фронта с 11 октября по 30 ноября войска фронта потеряли 165 207 человек убитыми, пропавшими без вести, ранеными и заболевшими. Потери с 1 по 10 декабря составили 52 703 человек . Эта цифра включает в себя потери, понесенные в первые дни контрнаступления. В связи с этим приходится констатировать, что заявленная коллективом Кривошеева цифра в 310 240 человек потерь за весь оборонительный период выглядит заниженной. 310 240 - 165 207 = 145 033. Пусть из потерь с 1 по 10 декабря половина приходится на оборону т. е. на период с 1 по 5 декабря. Итого на вяземский «котел» остается всего 120-130 тыс. человек. Столь низкие потери в крупном окружении представляются крайне маловероятными.
С другой стороны столь же надуманными представляются оценки советских потерь в миллион человек и более. Эта цифра получена простым вычитанием из общей численности войск двух (или даже трех) фронтов численности занявших укрепления на Можайской линии (90-95 тыс. человек). Следует помнить, что из 16 объединений трех фронтов 4 армии (22-я и 29-я Западного фронта, 31-я и 33-я Резервного) и опергруппа Брянского фронта смогли избежать окружения и полного разгрома. Они просто оказались вне немецких «клещей». Их численность составляла примерно 265 тыс. человек. Часть тыловых подразделений также имела возможность уйти на восток и избежать уничтожения. Отсечены от «котлов» прорывами немецких танковых групп были также ряд подразделений 30, 43 и 50-й армий. Ряд подразделений из состава 3-й и 13-й армий Брянского фронта отходили в полосу соседнего Юго-Западного фронта (ему эти армии и были в итоге переданы). Прорыв не был таким уж редким явлением. Из состава 13-й армии организованно вышли из окружения 10 тыс. человек, из состава 20-й армии - 5 тыс. человек по данным на 17 октября 1941 г.
Не следует также сбрасывать со счетов пробивавшиеся к своим из «котлов» мелкие группы советских военнослужащих. По лесам, кружными путями они могли неделями пробиваться к своим. Учет этой составляющей представляется наиболее трудным делом. Ведение документации в 1941 г. оставляло желать лучшего и точное отсеивание пополнений войск за счет бойцов и командиров, вышедших из окружения почти невозможно. Более того, часть окруженцев перешла к партизанским действиям и оставалась в лесах под Вязьмой до зимы 1941–42 гг. Из этих окруженцев в феврале-марте 1942 г. пополнялись изолированные под Вязьмой части кавкорпуса Белова. Одним словом, даже расчетные 800 тыс. человек разницы между начальной численностью Западного, Резервного и Брянского фронтов и численностью оставшихся вне «котлов» войск не дают нам однозначной цифры потерь.
Большие потери делают Вяземский и Брянский «котлы» самыми страшными трагедиями 1941 г. Можно ли было ее избежать? К сожалению, приходиться ответить «нет». Объективные предпосылки для своевременного разгадывания замысла противника в штабах фронтов и в Генеральном штабе Красной армии отсутствовали. Это вообще было типичной ошибкой стороны, потерявшей стратегическую инициативу. Точно так же летом 1944 г. в Белоруссии уже немецким командованием были неверно оценены планы Красной армии (главный удар ожидался по группе армий «Северная Украина») и группа армий «Центр» потерпела крупнейшее поражение в истории германской армии.
В любом случае, гибель в окружении войск трех фронтов на дальних подступах к Москве в октябре 1941 г. не была напрасной. Они на длительное время приковали к себе крупные силы немецких пехотных и даже танковых соединений группы армий «Центр». Наступление на Москву могло быть продолжено только подвижными соединениями танковых групп и то не в полном составе. Это позволило восстановить рухнувший фронт с опорой на Можайскую линию обороны. Когда на этот рубеж вышла немецкая пехота, советская оборона уже была значительно усилена за счет резервов. Быстрое взятие Москвы с ходу не состоялось.
______________________________________
С. К. Тимошенко действительно на тот момент был командующим Западного направления.
При штатной численности по 10-14 тыс. человек
Донесения о потерях и в Вермахте и в Красной Армии представлялись с шагом в 10 дней
2 октября 1941 года началось наступление немецких ударных танковых групп на северном направлении на Москву. В стык 43-й и 50-й армий ударила 4-я танковая группа Гёпнера. В 6 часов утра, после 4-минутной артподготовки, началось наступление. Большую роль сыграли немецкие ВВС, которые препятствовали переброске резервов армии к месту прорыва. Вначале немцы наступали вдоль Варшавского шоссе, затем повернули на Вязьму.
Одновременно наступали части 3-й танковой группы Гота (с 5 октября 1941 года её возглавил генерал Георг Райнхардт). Немцы ударили в стык 30-й и 19-й армий – 45 км участок фронта. В первом эшелоне наступали все 3-и танковые дивизии немецкой танковой группы (ТГ). В первый же день немцы прорвали оборону на духовщинском и рославльском направлениях, вклинившись в оборону советских войск на 15-30 км. 3 октября глубина продвижения немецких частей в полосе Западного фронта составила до 50 километров, а Резервного фронта - до 80 километров.
Наши войска нанесли контрудар , для этого сформировали группу И. В. Болдина. Оперативная группа нанесла удар 4-5 октября в районе Холм-Жирковский. Состоялось танковое сражение. Но группе Болдина не удалось выполнить задачу – силы были неравны. 7-я танковая дивизия немцев прорвалась через днепровские позиции Ржевско-Вяземского рубежа обороны, а затем к шоссе западнее Вязьмы. 7 октября немцы окружили Вязьму (7-я танковая дивизия 3-й ТГ и 10-я танковая дивизия 4-й ТГ).
Карта окружения
Это стал один из самых чёрных дней страшного 1941 года. Ещё 4 октября Конев доложил в Ставку «об угрозе выхода крупной группировки немцев в тыл нашим войскам». 5 октября об этом сообщил командующий Резервным фронтом Будённый. Были окружены части 19-й, 20-й, 24-й, 32-й армий и группы Болдина. 8 октября Конев приказал пробиваться окружённым войскам в район Гжатска. Окружённые войска бились до 13 октября, предпринимали неоднократные попытки прорыва, но успеха не имели. Так 10-го в прорыв пошла 20-я армия генерал-лейтенанта Ф. А. Ершакова, бой был ожесточённый и шёл весь день. В результате 5 дивизий армии были полностью разгромлены (генерал Ершаков попал в плен 2 ноября). 11 октября севернее Вязьмы пытались прорваться силы 19-й и 32-й армии и группы генерала Болдина под командованием командарма Лукина. Только 12-го удалось пробить брешь в обороне немцев , но укрепить фланги не вышло, немцы быстро закрыли прорыв, только часть соединений смогла уйти. Среди вышедших бойцов был и Болдин.
Итоги:
- Окружённые под Вязьмой войска сковали значительные силы противника , предназначенные для преследования остальных разбитых сил Западного и Резервного фронтов, развития наступления. Только 14 октября немецкое командование смогло перегруппировать главные силы и 15-го начать новое генеральное наступление.
- Немецкие войска прорвали линию обороны Западного, Резервного фронтов на всю оперативную глубину, и смогли окружить, уничтожить значительную часть сил Западного и Резервного фронтов. Немцы дошли до Можайской линии обороны столицы Советского Союза, создав необходимые условия для продолжения операции «Тайфун».
- Красная Армия понесла огромные потери , по ряду данных – только пленными более 600 тыс. человек. В вяземском «котле» попал в плен командир 19-й армии генерал-лейтенант М. Ф. Лукин и командующий 32-й армией генерал-майор С. В. Вишневский, погиб командир 24-й армии генерал-майор К. И. Ракутин.
Накануне очередной годовщины Победы поисковые отряды возвращаются на поля сражений, чтобы найти и захоронить всех погибших.
На несколько дней к поисковому отряду "Обелиск-Вязьма" присоединился и мой 15-летний любитель-историк.
Район окружения наших армий под Вязьмой продолжает скрывать останки тысяч безымянных бойцов ожидают погребения. До сих пор не найдены документы штабов окруженных армий, дивизий и полков, в том числе и списки личного состава. Где-то в тайниках скрыты Боевые Знамена частей, оружие и военное имущество.
Вяземская катастрофа 1941 года, когда в окружение попали 4 армии, 37 дивизий, 9 танковых бригад, 31 артиллерийский полк РГК сегодня остается вызовом и для историков, и для поисковиков. Наши солдаты, отчаянно сражавшиеся в окружении, сдерживали на Вяземском направлении крупные силы вражеских армий, принимая на себя силу удара, направленного на Москву. Без мужества и героизма наших солдат не было бы Победы.
По мнению военных историков, командующие фронтами приказ на отвод войск получили с большим запозданием, пока разбирались в обстановке, потеряли время. Приказ на выход из окружения генералы Лукин, Болдин и Ершаков получили уже после того, как окружение состоялось. Никаких сил для деблокады не было, окруженные войска помощи извне не получили, даже авиационной поддержки. Решение на прорыв кольца было уже запоздалым и практически без шансов на успех. Не хватало боеприпасов, ГСМ и продовольствия. Тем не менее окруженные войска сделали все от них зависящее, чтобы вырваться из окружения.
Под Вязьмой у села Богородицкое на месте прорыва из окружения установлен мемориал павшим воинам и мирным жителям. Считается, что в районе села Богородицкое полегли 19 тысяч советских воинов.
Военный историк Лев Лопуховский в своей книге "Вяземская катастрофа " приводит воспоминания участника Богородицкого прорыва окружения, ополченеца А.А. Леляичева:
«Село Богородицкое. Первый бой 1286-го полка. Дело было к вечеру. 1-й батальон (700 человек) двинулся в наступление. Часа в 2 дня вышли на опушку леса. Немцы начали стрелять, много потерь, оглушило полковника, многих ранило. От леса до деревни Орлянка часа в четыре вечера не доходя 0,5 км убило командира отделения Силуянова. Вошли в Орлянку вечером. Богородицкое поле. Жители рассказывали, что они подавали сигналы о том, что немцы ждут прорыва, но наши не видели эти сигналы. Атака была страшной. Пулеметом сразу много было убито. Дана команда: уничтожить пулемет. Все происходило в кромешной тьме. Команда — „Вперед!“ — и голос умолк (убит). Пулеметчик охотился и уничтожал поднявшихся. Пережить это страшно. Стоило мне крикнуть: „Товарищ лейтенант!“, как на голос строчил пулемет, стрелял на шорох. Пулемет замолк (пулемет немцев вел огонь с колокольни, пока не был уничтожен разведчиками капитана Казанова из 2-й сд. — Л.Л.). Стал искать живых. Погибли: Перегудов, Лануман, Родштейн, командир взвода Быстров (казах), друзья с электролампового завода Гришин Николай, Пикин Павел и человек 25 других.
<…> Доложил политруку Курбатову о гибели товарищей. Вместе с ним шли на прорыв к Богородицкому, поле усеяно трупами. Команда политрука: „Ложись!“, а затем — „Отходи!“ Раненых взять нельзя, мертвых захоронить тоже. Отошли. От села отошли оставшиеся 300 человек из 3 тысяч, среди них был политрук Курбатов. Подъехал командир полка. Отдал приказ „Вперед!“, и поехал к деревне Пекарево, там был прорыв, но командир полка Бовда попал в плен (по предположениям и слухам). Оставшиеся спустились в лощину уже в малом количестве, половина раненых, ранен и политрук Курбатов..»
.
Удалось прорваться остаткам 91-й сд и нескольким сотням человек 2-й сд.
Далее Лопуховский цитирует дневник немецкого генерала фон Бока:
«Несколько раз советские минометы нанесли удар по Пекарево и району позади наших позиций. Почти до середины дня продолжался неослабевающий артиллерийский огонь противника по нашим опорным пунктам. Около 15.00 противник крупными силами продолжил наступление и атаковал силами неустановленной численности Жекулино. По приказу командира роты мы позволили противнику подойти ближе, чтобы потом внезапно и наиболее эффективно использовать даже легкое оружие. На скопление сотен транспортных средств, конных повозок, обозов и т. д. безжалостно обрушился огонь наших тяжелых орудий и танков. Чтобы отбросить назад советские войска, приблизившиеся к позициям, пришлось предпринять контратаку совместно со штурмовыми орудиями. При этом развернулись сильные ближние бои, которые были достаточно опасными, поскольку 3-й взвод остался почти без боеприпасов. Несмотря на это, удалось уничтожить большую часть войск противника и взять в плен около 150 пленных. Только так удалось удержать свою позицию.
<…> Однако русские продолжают атаковать с криками „ура!“ в направлении Дороховки (здесь наступали части 166-й сд. — Л.Л.). Наши пулеметы без перерыва стреляют по наиболее близко подошедшим подразделениям и наносят противнику тяжелейшие потери. Особенно сильно действует фланговый огонь приданного тяжелого пулеметного взвода по наступающему противнику. Казалось, что наступление противника подавлено. Но около 18.00 доложили, что противник прорвался в центре и контратака успеха не имела. Осознавая опасность, командир роты сам вернул некоторые отошедшие назад танки. Подразделения роты стреляют со всех орудий, чтобы остановить штурмующие войска. Но пришлось отойти несколько назад, чтобы прикрыть позиции тяжелого пулеметного взвода, минометной группы и противотанковых орудий. В момент крайней опасности наконец-то подошли танки и, атаковав противника, продвинулись до передовой позиции. Группами по 20-40 человек советские солдаты, спрятавшись в домах и садах, яростно отстреливаются.
Около 19-20 часов прорвавшиеся на участке 2-го взвода силы противника численностью около 80 человек попытались продвинуться в направлении Леонтьева. Но остатки 2-го взвода с четырьмя танками атакуют их и после короткого ближнего боя закрывают брешь. Спустя некоторое время, около 21.30, русские вновь атакуют. В бой вступили связисты, водители, мотоциклисты. После того как на помощь прибыло еще 3 танка, удалось восстановить позади фронт обороны. Все, что шевелилось или попадалось на глаза, уничтожалось. Боеприпасы заканчивались, когда их доставили на двух танках. 30-40 русских погибли и столько же, в большинстве тяжело раненные, взяты в плен. 80-100 русских солдат лежали перед и между нашими позициями. Многие большевики, которые еще бродили по населенному пункту, были ликвидированы в течение ночи.
Еще дважды противник с криками „ура!“ пытался атаковать слабые места наших позиций. Пришлось отойти назад до западной окраины Пекарева, чтобы дождаться подхода резервной 8-й роты. Используя огонь штурмового орудия и наших тяжелых пулеметных групп, и эти атаки удалось отразить»
Сопротивление окруженных под Вязьмой войск продолжалось с 7 до 13 октября.
Окруженные советские войска в первые дни сковали 28 фашистских дивизий, 14 из них не смогли высвободиться для дальнейшего наступления до середины октября.
Сражение в районе Вязьмы завершилось. 13 октября немцы занимались очисткой котла.
Лопуховский в своей книге "Вяземская катастрофа " приводит выдержки немецкого отчета о боевых действиях 8-го ак:
«Наступил мороз и выпал первый снег. Бесконечные потоки русских пленных шли по автостраде на запад. Полные ужаса были поля, сплошь покрытые трупами у очагов последних боев. Везде стояли массы оседланных казачьих лошадей, валялось имущество, пушки, танки»
14.10.41: «<…> Противник, окруженный войсками 4-й и 9-й армий западнее Вязьмы, полностью уничтожен. Четыре советские армии в составе 40 стрелковых и 10 танковых дивизий или полностью уничтожены, или полностью пленены.
По предварительным данным, взято в плен свыше 500 000 человек, захвачено 3000 орудий, 800 танков, много другой военной техники <…>
».
Лопуховкий пишет, что отдельные части, подразделения и просто группы советских воинов продолжали попытки вырваться из кольца в различных направлениях.
В лесах даже после зачистки, проведенной немцами, осталось много солдат и офицеров, в том числе и раненых. Местные жители оказывали помощь воинам, оказавшимся на оккупированной территории, прятали их от немцев. Как выяснилось позднее, во многих населенных пунктах удалось организовать подпольные госпитали, где работали врачи и медсестры, которые не бросили своих раненых. Население снабжало госпитали продуктами. После излечения большая часть раненых, как правило, включилась в активную партизанскую борьбу с оккупантами.
До 14 октября в лесах южнее Вязьмы продолжали вести бои остатки 24-й армии. И еще до 20 октября немцы не могли высвободить несколько своих дивизий для наступления на Москву.
"Наиболее инициативные командиры и политработники, потеряв связь с командованием, не растерялись. Они сколачивали из отдельных подразделений и частей и одиночных бойцов вполне боеспособные группы. Так, полковник Смирнов из 30-й армии сколотил группу, которая в течение двух недель дралась с противником. Установив связь со штабом 29-й армии, группа выполняла его приказы. Эта группа не уклонялась от встречи с противником, совершала смелые налеты на его колонны, громила узлы связи, вела разведку. Она вышла из окружения в составе 1870 человек. Все бойцы и командиры были вооружены, имели 14 станковых и 33 ручных пулемета, 6 120-мм минометов, 3 76-мм пушки, 19 машин и 36 повозок
."
Стученко А.Т. Завидная наша судьба. М.: Воениздат, 1964.
«Наступал рассвет. День решили пробыть в лесу — привести себя в порядок, попытаться связаться с армией генерала Ершакова. Две пешие разведпартии уходят на поиски. Организовали охранение… Приказал начальнику штаба взять на учет и оформить всех примкнувших к нам товарищей. Их уже более шестисот, причем люди продолжают прибывать и в одиночку, и группами. Они из разных родов войск, с разных должностей — от рядового до генерала… Возвратилась разведка и доложила о тяжкой судьбе армии генерала Ершакова. С разведчиками пришли несколько командиров и красноармейцев этой армии. Они рассказали о тяжелом бое, который разгорелся здесь недавно. Мы побывали на этом страшном месте. Развороченная земля усеяна трупами наших и немцев. Здесь же исковерканные повозки, орудия, машины. Раненые лошади с низко опущенными головами бродят по мертвому полю. А вокруг зловещая тишина. Уцелевшие группы бойцов и командиров уже ушли, чтобы пробиться к своим.
Во второй половине дня наблюдатели донесли, что к лесу со всех сторон движутся гитлеровцы на мотоциклах, автомашинах и в пеших боевых порядках. Было также замечено, что минометные батареи противника занимают огневые позиции. Таким образом, мы оказались еще раз окруженными… Я начал организовывать прорыв. План был прост: с наступлением темноты внезапно атаковать немцев на одном из наиболее выгодных направлений и бегом преодолеть занятую ими зону. Чтобы не растерять людей, решил пробиваться колонной, построенной по двадцать человек в ряд с интервалами в три-пять шагов между бойцами. По моему сигналу первые два ряда и все фланговые, подойдя к опушке леса, должны открыть огонь из автоматов и с криком „Ура!“ броситься вперед. Для удобства управления расположился со своими заместителями и помощниками в центре первых трех рядов.
Уже стало смеркаться, когда мы были готовы к броску.
И вдруг через громкоговорители с немецкой стороны раздались слова: „Рус! Сдавайсь! Ви ест окружены крупными немецкими частями. Вам капут. Сдавайсь!“
В первую минуту все растерялись. В такой ситуации могла возникнуть паника. Понимая это, я громко скомандовал: „Вперед, товарищи! Огонь! Ура!“ Вся масса людей, будто очнувшись, бросилась вперед, открыв шквальный автоматный огонь. Через час мы уже приводили себя в порядок на лесной поляне. Потерь почти не было. Внезапность и быстрота сделали свое дело»
Выстоять под Москвой в 1941 г. позволило мужество наших солдат, сражавшихся даже в безвыходной ситуации, которые своей кровью исправляли ошибки командования.
«<…> Благодаря упорству и стойкости, которые проявили наши войска, дравшиеся в окружении в районе Вязьмы, главные силы противника были задержаны в самые критические для нас дни. Мы выиграли драгоценное время для организации обороны на Можайской линии. Кровь и жертвы, понесенные воинами окруженной группировки, не оказались напрасными. Подвиг героически сражавшихся под Вязьмой советских воинов, внесших великий вклад в общее дело защиты Москвы, еще ждет своего описания».
Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. 2-е доп. изд. М.: АПН, 1974.
Пока сын бродил в лесах с поисковиками, мы посетили мемориал на Богородицком поле и попытались найти памятник сожженым жителям деревни Пекарёво.
5 февраля 1942 г. фашисты сожгли деревню и её жителей. В огне погибло 26 человек.
Поисковиками записаны воспоминания Клавдии Михайловны Титовой, чудом оставшейся в живых.
В один из февральских вечеров партизаны пришли в деревню и устроили здесь засаду: назавтра сюда должны были приехать гитлеровцы за продуктами. Они были перебиты партизанами, которым помогали и деревенские подростки. Среди них был Сергей Ковалёв. Партизаны ушли из деревни, а на следующий день сюда нагрянули каратели. Они ворвались в дом Ковалёвых и на месте расстреляли всю семью. Всех Титовых выгнали во двор. Мать и брат Клавдии Михайловны были убиты сразу (позже в теле матери насчитали семь пулевых ран, в теле брата - одиннадцать). Клавдия Михайловна, увидев смерть близких, от ужаса уронила в снег маленькую дочку, наклонилась над ней - очередь прошла выше. Затем фашисты подожгли дома Ковалевых и Титовых. Всех остальных жителей согнали в два сарая и подожгли. Из племени выбралась лишь А.И.Лукьянова, две её девочки сгорели вместе со всеми. Сожжена была вся деревня. Лёжа в снегу, Клавдия Михайловна стала свидетельницей посредствующих потрясающих событий. Она видела, как из домов вытаскивали немощных стариков и бросали их в огонь. Семью Маякиных погнали в сарай. Малолетний Павлик сначала спрятался, затем услышав крики горящих людей бросился на голос матери. Его прошили пулями, затем бросили в пылающее пламя. Погиб председатель колхоза Исаев и его семья, семья Камшилиных, Семёновых и все остальные. Федотова Матрёна, пришедшая к Камшилиным из Вязьмы, была опознана по обгоревшей броши на груди и длинной косе, чудом уцелевшей под рухнувшей балкой. Клавдия Михайловна с дочкой на руках сумела добраться до Всеволодкина. Через несколько дней жители окрестных деревень пришли на пепелище похоронили останки погибших.
Увы, на сегодняшний день памятника не существует... Дорожный указатель - это все, что осталось...
По указателю в поле идет проселочная дорога, мы смогли проехать по ней метров 300 - 400, дальше пошли через заболоченное поле пешком. На холме на лесной опушке нашли только запущенную оградку без опознавательных знаков... Вот так вот у нас "никто не забыт" (((((((((((((
Уже вернувшись домой, перечитывая документы по Вяземской истории, наткнулась на данные, что "советские воины и добровольцы-ополченцы из Москвы, попавшие в плен в ходе операции, содержались в немецком пересыльном лагере № 184 в Вязьме. Смертность в лагере доходила до 300 человек в день". На территории лагеря было 40 рвов размером 4х100 метров, по площади равным примерно четырём футбольным полям, в которых захоронено, по разным данным, от 70 до 80 тысяч человек. “эксгумационные работы на месте захоронения узников концлагеря затруднены тем, что на местах захоронения в настоящее время находятся различные объекты народного хозяйства: частные огороды, асфальтовые дороги, машиностроительный завод и мясокомбинат ”.
Честно говоря, стало жутко от того, что мы тоже ехали по этим дорогам...
"Война не окончена... "
Для поисковиков еще много работы... И для всех нас - тоже... Мы все в неоплатном долгу перед теми, кто отдал свою жизнь за эту Победу. В долгу и перед павшими, и перед живыми... И мы должны окончить эту войну, это дело чести.
С ДНЕМ ПОБЕДЫ!
«Вязьма! Вязьма! Кто её забудет? Я прослужил в нашей Красной армии, считай, не один десяток лет, бывал в боях, видывал виды!.. но то, что всем довелось пережить под Вязьмой, такое было впервые. День и ночь наши дивизии били врага. И как били — насмерть. Раненые отказывались выходить из боя. На место павших вставали всё новые и новые бойцы. Всё кругом пылало... Тогда наши солдаты грудью закрыли дорогу на Москву».
Маршал Советского Союза И. С. Конев
Две точки зрения
7-12 октября этого года исполняется 65-я годовщина трагедии нашей армии и Московского ополчения под Вязьмой.
Однако до сих пор не стихают споры, что же произошло западнее Вязьмы в начале октября 1941 года. Окружённые в Вяземском котле войска Красной армии задержали вермахт на две недели и тем самым спасли Москву или трагедия, разыгравшаяся под Вязьмой, навсегда останется в истории фактом воинского позора "непобедимой и легендарной«?
Юрий Александров, участник битвы под Вязьмой, историк архитектуры:
— 2 октября 1941 года немецкое командование приступило к осуществлению плана захвата Москвы. Его началом стало сражение за Вязьму. Две танковые колонны группы армии «Центр», прорвав линию обороны восточнее Буга и восточнее Смоленска, соединились в районе Вязьмы, замкнув огромный «котёл». В него попали пять советских армий, было захвачено около 500 тысяч пленных, погибло до миллиона советских солдат и офицеров. Во время последнего боя на Богородицком поле был тяжело ранен и попал в плен командующий войсками генерал-лейтенант М. Ф. Лукин .
Но одно из крупнейших поражений Красной армии стало её стратегической победой. По воспоминаниям маршала Жукова , в результате активных действий окружённых под Вязьмой частей удалось выиграть время, построить оборону вокруг Москвы и подтянуть свежие резервные войска из Сибири.
Иван Сёмушкин, участник битвы под Вязьмой, строитель:
— Я глубоко убеждён, что Вяземский котёл осени 1941 года — военная трагедия, не имеющая прецедента в истории. Просчёты командования и общая ситуация на фронте привели к тому, что Вязьма стала городом воинского позора. Согласно опубликованным в печати данным, в районе Вязьмы были окружены 37 дивизий, 9 танковых бригад, 31 артиллерийский полк РГК и 4 полевых управления армий (в течение короткого промежутка времени прекратила своё существование миллионная группировка войск Красной армии). Советские войска потеряли около 6 тысяч орудий и свыше 1200 танков. Однако, поскольку у нас всегда любили передёргивать неприятные факты и лакировать действительность, уверен, что потерь было значительно больше...
Свидетельствуют очевидцы
Виктор Розов, боец орудийного расчёта. Впоследствии известный драматург, сценарист: «Вечно живые», «Летят журавли» и др.:
— ...Вооружение — допотопные ружья прошлого века, пушки прошлого века 76-мм, все на конной тяге. Мы, можно сказать, голые, а они — из железа. На нас двинулось железо. Как нас обстреливали — мотоциклы, танки! А у нас 76-мм пушка...
Красноармеец Софин, пулемётчик. После войны работал ведущим конструктором по горному оборудованию:
— Из деревни вышли танки... Кажется, здесь мы испытали настоящий страх, ведь бороться с танками нам практически было нечем, если не считать, конечно, бутылок с горючей жидкостью. В отличие от КС (самовозгорающейся смеси, появившейся позже) они зажигались с помощью двух в палец толщиной спичек, прижатых к бутылке резиновыми кольцами. Перед броском нужно было провести спичками по серной тёрке, а потом швырнуть бутылку в танк. Однако, на наше счастье, танки неожиданно встали, не сумев преодолеть разделявшую нас небольшую, но с обрывистыми берегами речушку.
Александра Рюмина, санинструктор. После войны работала на «Трёхгорной мануфактуре»:
— ...Это место — Коробец — хорошо известно. Здесь самое массовое захоронение 8-й дивизии. Копали могилу ночью, чтобы немцы ничего не заподозрили (был приказ не хоронить, а сжечь и пепел отправить в Германию на удобрение). Наших бойцов хоронили дети-школьники и взрослые жители села. Весь октябрь возили тела погибших солдатиков на деревянных корытах. Ельнинцы, спасибо им, сделали памятник. 1400 человек здесь лежит.
Григорий Ситник, ополченец:
— Вечером 4 октября меня вызвал комиссар артполка (975-го) и приказал возглавить группу, включая штабную батарею, и отвести в тыл на 15 км, где должна была собраться наша дивизия на новых рубежах. В состав указанной группы тыла был включён и личный состав, обслуживающий четыре 120-мм гаубицы на мехтяге. Эти гаубицы поступили к нам на марше. Они были на заводской смазке и без единого снаряда к ним! Наша группа на машинах отъехала на 15 км в тыл, и там представитель штаба дивизии дал указание двигаться на северо-восток ещё на 40 км. В новом месте ранним утром 5 октября уже никакого представителя дивизии или полка не было. Мы оказались предоставленными самим себе. Село, в которое мы въехали, казалось вымершим. Население попряталось, армейские склады были раскрыты и без охраны. Всё свидетельствовало о сверхспешном отходе тех частей, которые были в селе ранее. Посоветовавшись с начальником служб тыла полка, я решил, что группа должна двигаться к Вязьме, где мы постараемся найти дивизию или наша группа будет присоединена к другой действующей части. Решено было также перемещаться только в вечерние, ночные и утренние часы суток. При выезде из указанного села наши машины были обстреляны миномётным огнём противника. Мы ответили ружейным огнём прямо с движущихся машин. Выехали из-под обстрела. Тяжело было видеть, как люди, боевая техника, танки, артиллерия откатывались на восток сплошным потоком, который прерывался только бомбёжками противника. Не чувствовалось никакого управления. Части и соединения перемешались".
В своих воспоминаниях Ситник приводит почти анекдотичный случай. Под Юхновом ему встретился генерал (в котором он позднее признал Жукова). Ситник обратился к нему с вопросом, где найти 8-ю стрелковую дивизию. На что тот ответил: «Молодой человек, мы не знаем, где армии находятся, а вы о дивизии.
Борис Рунин, ополченец. Писатель:
— Многие бойцы кончили свою жизнь в немецком плену. Задачей немцев было уничтожение живой силы СССР в общем и военнопленных в частности. Создавались невыносимые условия для существования пленных. По дороге в лагерь их ничем не кормили. Они питались попадавшимися по дороге капустными листьями, корнями, ржаными колосьями с неубранных придорожных полей. Воду пили из дорожных луж. Останавливаться у колодцев или просить напиться у крестьян строго воспрещалось. Так, в течение пяти дней — с 9 по 13 октября 1941 года — гнали колонну пленных в Дорогобужский лагерь. Колонну сопровождала машина, на которой были установлены четыре спаренных пулемёта. По пути в одной из деревень под печкой сгоревшего дома пленные увидели полуобгоревшую картошку. Около 200 человек бросились за ней. Из четырёх пулемётов был открыт огонь прямо в толпу. Несколько десятков пленных погибло. По пути пленные бросались на поля с невыкопанной картошкой, тотчас же открывался огонь из пулемётов.
Раненые жестоко страдали от жажды. Удавалось доставать, и то с большим трудом, по одной-две столовые ложки воды в сутки только для тяжелораненых. Запёкшиеся губы трескались, от жажды распухали языки. Медицинского обслуживания нет, медикаменты и перевязочный материал отсутствуют. На палату со 160 ранеными дают два бинта в день. Перевязки не делаются по месяцу. Когда снимают повязку, раны оказываются наполненными червями, которые выбираются пригоршнями. Отмороженные конечности представляли собой чёрные обрубки, мясо и кости отваливались чёрными кусками. У многих конечности отмораживались тут же в палатах. Йода для оперируемых нет, его заменяют глизолом. Раненые гнили заживо и умирали в страшных мучениях. Многие умоляли, чтобы их пристрелили и тем избавили от страданий. Запах гниющего мяса, трупный смрад неубранных мертвецов наполняют палаты. Смертность в лагере от голода, холода, болезней и расстрелов достигала 3-4 процентов в день. Это значит, что за месяц весь состав пленных вымирал. За два с половиной осенних месяца — октябрь, ноябрь и часть декабря — вместе с гражданскими пленными, составлявшими большинство, в лагере умерло 8500 человек, то есть больше 100 человек в среднем в день. В зимние месяцы ежедневно умирало от 400 до 600 человек. Ежедневно 30-40 длинных дрог грузилось трупами умерших и замёрзших. В штабелях трупов, складывавшихся, как дрова, возле бараков, были и живые. Часто в этих штабелях двигались руки, ноги, открывались глаза, шептали губы: «Я ещё жив». Умиравших хоронили вместе с мёртвыми...
«Ты всё сделала правильно, мама»
«Русской голгофой» назвал трагедию, разыгравшуюся в октябре 1941 года под Вязьмой, митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл .
В наши дни пришла пора «собирать камни». В деревне Мартюхи, где шли наиболее ожесточённые бои, по инициативе местных жителей и на их частные пожертвования построен деревянный храм во имя великомученика Феодора Стратилата. В храме постоянно совершается поминовение более двух тысяч воинов «за веру, народ и Отечество на брани убиенных», имена которых присланы их родственниками из разных уголков нашей Отчизны от Калининграда до Камчатки.
Несколько лет назад в семидесяти метрах от храма был обнаружен окоп нашего миномётного расчёта. Рядом с телами погибших миномётчиков нашли 67 неиспользованных мин и 15 взрывателей. В память о миномётчиках был установлен и освящён шестиметровый поклонный крест. Всего на сегодняшний день на месте боёв установлено шесть таких поклонных крестов.
Кто же занимается этим святым делом? Кто построил в Мартюхах православный храм? Кто устанавливает поклонные кресты? Знакомьтесь: иеромонах отец Даниил (Сычёв) и монахиня матушка Ангелина (Нестерова) .
— Я родилась в 1944 году, поэтому о войне и тех событиях, которые разворачивались в этих местах, знаю от родителей, — вспоминает матушка Ангелина. — Здесь неподалёку протекает речушка Вазузка. Так вот мама рассказывала, что весной 1942 года немцы гоняли каждое утро в течение месяца всех жителей деревни вылавливать трупы советских бойцов. Хотя вылавливать — это не совсем верно. Трупы солдат лежали слоями. Снимали верхний, немного оттаявший слой, рыли ров, закапывали, потом следующий слой... Сколько их было, этих слоёв один на другом, — непостижимо уму человеческому.
— Матушка Ангелина, в прошлой, если можно так выразиться, жизни вы — доктор биологических наук, директор латвийского филиала Института кибернетики, и вдруг такой резкий поворот в судьбе — монахиня.
— Да, был такой грех. Много лет я занималась моделированием генетических процессов. Сейчас как монахиня я считаю, что лучше этим человеку не заниматься, но тогда мне очень нравилась моя работа. Всю сознательную творческую жизнь я отдала решению этой проблемы. Наверное, поэтому было очень трудно принять то, что всю жизнь занималась вредным и опасным делом. Раньше, когда мне об этом говорили, я отвечала: если бы не я, кто-нибудь другой всё равно бы этим занимался. А сейчас понимаю: ну и пускай кто-нибудь другой. Тогда бы это был его грех.
— В каком году вы вернулись из Латвии на Родину?
— В 1992-м. Тут многое совпало: тяжело заболела мама. Латвия заявила о выходе из СССР. Начинались другие времена: нужно было определяться, понять своё место в этом времени. Хотя в духовном плане, я думаю, ничего не изменилось, изменились материальная среда и положение каждого человека в этой материальной среде. Мне предлагали очень выгодный контракт: на 10 лет поехать работать в Германию. Но... Был, видимо, Промысел Божий. Я вернулась на Родину.
Здесь необходимо сделать маленькое отступление: папа мой из семьи потомственных плотников, пришёл с войны инвалидом, без руки, и до самой смерти сокрушался, некому будет продолжить дело семьи — строить дома. В семье росли две девочки — я и младшая сестра. «Эх, девки, какой с вас толк, — горевал отец, — вы даже дом не построите». И вот в 1989 году в память об отце я решила в его родной деревне, где к тому времени не осталось ни одной живой души, построить дом. Самой было непонятно, зачем я его буду строить, я ещё в Латвии жила. И мама говорила: зачем тебе дом в Мартюхах? Будет он один стоять в чистом поле. Его же сожгут... Однако опять же Промыслы Господни совершенно неисповедимы. В 1992 году, когда я приехала сюда жить, дом оказался как нельзя кстати.
Работы по моей специальности здесь, естественно, не было, и кто-то из знакомых посоветовал мне обратиться в Вяземский мужской монастырь. Я удивилась: что я буду делать в монастыре, тем более мужском? Оказалось, там был замечательный настоятель игумен Аркадий , создавший центр духовного просвещения. В этом центре нашлось дело и для меня. Там же, в монастыре, я познакомилась с отцом Даниилом.
В 1995 году священников Вяземского монастыря распределили по приходам, и я получила благословение от отца Аркадия помогать отцу Даниилу. А в 1996 году мы с отцом Даниилом начали строить храм. Я обратилась к митрополиту Смоленскому и Калининградскому Кириллу: так, мол, и так, владыко, в память о трагических событиях Вяземского котла мы на свои собственные средства на собственной земле хотим построить храм, на что и просим вашего благословения. Представляете, какая-то светская женщина, я тогда ещё не была в постриге, из глухой деревни просит благословения на строительство храма?! Но, видимо, милость Божья была, владыко благословил.
Строили храм четыре года, в прямом смысле всем миром. Спонсоров-миллионеров у нас не было, деньги жертвовали простые люди.
— А чья идея была устанавливать на месте боёв православные кресты?
— Отца Даниила. Средств на дорогие, помпезные памятники у нас нет, вот батюшка и придумал делать шестиметровые православные кресты. Отец Даниил у нас не только священник, он ещё и замечательный художник. Сам делает эти кресты.
— Матушка Ангелина, если можно, несколько слов о семье.
— У меня один сын. Живёт в Латвии. Окончил медицинский институт с отличием, но занимается частным предпринимательством, рекламой, из-за чего я очень страдаю. Правда, на его деньги здесь много чего построено. А муж рано умер, сына воспитывала практически одна.
— И как сын отнёсся к вашему решению столь круто изменить жизнь?
— Поначалу очень плохо отнёсся, категорически был против. А в этом году в августе он приехал сюда и первый раз сказал: «Ты всё сделала правильно, мама».
Война не хочет уходить
Двадцать лет назад по инициативе отца Александра Клименкова , тогда секретаря парткома совхоза «Днепропетровский» (о судьбе этого удивительного человека «АиФ. Долгожитель» расскажет в одном из ближайших номеров), на вяземской земле было создано первое в стране Поле Памяти.
— В 1985 году при строительстве свиноводческого комплекса в деревне Кайдаково экскаваторщик вырыл останки четырёх наших бойцов, — рассказывает отец Александр. — Мы торжественно перезахоронили их у Вечного огня. А потом были найдены останки ещё 29 бойцов, потом — 17, потом ещё и ещё, и мы поняли, что на этом поле тысячи, десятки тысяч незахороненных останков. И места у Вечного огня будет недостаточно.
Так родилась идея создать Поле Памяти. За это на выездном бюро обкома меня хотели исключить из партии. У нас ведь не любили говорить о поражениях. В Сталинградской битве погибло в два раза меньше наших бойцов, но там была победа. А здесь — поражение. Вот и замалчивали многие годы подвиг людей, совершивших чудо жертвоприношения, без которого не было бы ни Московского сражения, ни Сталинградской битвы.
7-12 октября исполняется 65 лет тем далёким событиям. Но война никак не хочет уходить. Несколько лет назад шестеро пацанов, учеников Кайдаковской средней школы, нашли снаряд времён Второй мировой войны и бросили его в костёр. Пятьдесят лет смертоносный металл пролежал в земле, но не утратил своей страшной разрушительной силы. В результате взрыва погибли 6 детей: Миша Семёнов, Олег Новиков, Миша Мельников, Серёжа Кудрявцев, Дима и Денис Фомочкины . На Поле Памяти им тоже установлен памятник. Война, таким образом, продолжается. И будет продолжаться до тех пор, пока её смертоносное наследие напоминает о себе, калеча и убивая людей, в первую очередь детей. В память об этих мальчишках я написал песню.
Здесь каждый вечер в месте страшном том
А уходить назад никак не хочет.
Ах пацаны, ах пацаны!
Каким коротким было лето.
Все ужасы вернувшейся войны
Гасили взрывом ранние рассветы.
Как не хотел гореть сырой костёр.
Скользило тело ржавого снаряда.
Шесть пацанов судьбе наперекор
Упали от осколочного града.
Как мне хотелось ухватить войну
За длинный хвост её костлявой смерти.
Чтобы досталось мне, не пацану,
Но, видно, смерть хвостом умело вертит.
Здесь каждый вечер в месте страшном том
Седой туман слезою землю точит.
Война нежданно возвратилась в дом,
А уходить назад никак не хочет.
Можно по-разному оценивать те трагические обстоятельства, которые сложились для нашей страны и армии в начале Великой Отечественной войны. Можно заново переосмысливать и трактовать те причины, по которым в страшном хаосе первых месяцев нацистского вторжения в Вяземском котле погибло столько наших бойцов. Но одно очевидно: они погибли как герои, проявив жертвенную любовь к Родине.
Наша справка
После завершения Смоленского сражения и боёв за Киев советское командование считало, что если немцы предпримут ещё одно крупное наступление на Москву, то основной удар будет нанесён вдоль автомагистрали Минск — Москва. Поэтому это направление, как казалось, было надёжно прикрыто силами Западного и Резервного фронтов. И действительно, немецкое командование в начале осени 1941 года приняло решение на проведение до начала осенней распутицы и зимних холодов последней крупной операции по овладению Москвой, получившей название «Тайфун».
Никогда за всю Вторую мировую войну не сосредотачивало немецкое командование на одном участке фронта столь мощную группировку войск и техники.
7 октября танковым соединениям 3-й и 4-й танковых групп удалось соединиться и сомкнуть клещи у Вязьмы. В окружении оказались войска 16, 19, 20, 24, 32-й армий, группа генерала И. В. Болдина, а также часть сил и тыловых служб 30, 33 и 43-й армий. В течение 7-12 октября советские войска предпринимали неоднократные попытки разорвать кольцо окружения. К сожалению, эти удары наносились не одновременно, а в нескольких местах северо-западнее и юго-западнее Вязьмы, что не позволило преодолеть стальную завесу и вырваться из окружения большинству частей и соединений.
Весь день 10 октября войска 20-й армии пытались прорвать фронт окружения, её части вели бои в районе деревень Володарец, Панфилово, Нестерово, Выползово, но неудачно. Тогда командарм генерал-лейтенант Ф. А. Ершаков меняет направление главного удара и решает пойти на прорыв в направлении Красный Холм — Рожново. Последняя попытка выйти из окружения оказалась для воинов 20-й армии роковой — части не смогли пробиться, а в бою погибло около 5 дивизий. После этого боя 20-я армия как боеспособная единица перестала существовать. Генерал Ершаков был взят в плен.
Части 24-й армии также не смогли прорвать кольцо окружения, командарм К. И. Ракутин погиб.
Войска под командованием генерал-лейтенанта М. Ф. Лукина, действовавшие в районе севернее Вязьмы (19-я и 32-я армии и группа генерала Болдина), готовились к прорыву в направлении на Богородицкое. Прорыв начался 11 октября в 16.00. Но, несмотря на то что он был осуществлён, обеспечить и укрепить фланги не удалось. Гитлеровцы очень быстро вновь замкнули кольцо окружения. Из котла удалось выйти только отдельным частям 2-й и 91-й стрелковых дивизий.
Генерал Лукин вместе со штабом группировки оказался в плену.
