Обострение классовой борьбы. Об обострении классовой борьбы по мере продвижения к коммунизму. Рабочее и крестьянское движение

Обострение классовой борьбы. Об обострении классовой борьбы по мере продвижения к коммунизму. Рабочее и крестьянское движение

05.06.2020

    Об обострении классовой борьбы по мере продвижения к коммунизму

    https://сайт/wp-content/plugins/svensoft-social-share-buttons/images/placeholder.png

    От редакции РП. Тема, обозначенная в заголовке, наиважнейшая и наисложнейшая. Фактически здесь и лежит ответ на главный вопрос, мучающий последние десятилетия миллионы людей не только в республиках бывшего СССР, но и во всем мире — «почему погиб СССР и советский социализм?». Оппортунисты и буржуазные идеологи сломали немало копий, чтобы убедить сначала советских, а потом и…

От редакции РП. Тема, обозначенная в заголовке, наиважнейшая и наисложнейшая. Фактически здесь и лежит ответ на главный вопрос, мучающий последние десятилетия миллионы людей не только в республиках бывшего СССР, но и во всем мире — «почему погиб СССР и советский социализм?».

Оппортунисты и буржуазные идеологи сломали немало копий, чтобы убедить сначала советских, а потом и российских трудящихся в том, что «сталинская теория нарастания классовой борьбы по мере продвижения к коммунизму» ложная. Но так ли это?

Чтобы ответить на этот вопрос и помочь нашим читателям в нем разобраться (соответствующий аналитический материал РП пока готовится), предлагаем одну статью, опубликованную в газете «Правда» № 43 от 12 февраля 1953 г. и посвященную юбилею выхода в свет одной из малоизвестных сейчас работ И.В.Сталина «Ответ т-щу Иванову Ивану Филипповичу».

Неустанно укреплять могущество Советского государства

К 15-летию статьи И. В. Сталина «Ответ т-щу Иванову Ивану Филипповичу»

Наша партия побеждала и побеждает потому, что она неизменно руководствуется великим революционным учением Мар­кса - Энгельса - Ленина - Сталина. Мо­гучая действенная сила марксизма-ленинизма подтверждена всем ходом исто­рических событий.

Правильно познавая законы обществен­ного развития и овладевая этими законами, партия Ленина - Сталина смело прокла­дывает новые пути в истории: под ее руко­водством советский народ одержал победу в Октябрьской революции, построил первое в мире социалистическое общество и ныне уверенно идет к коммунизму.

Неоценимое значение для судеб нашей Родины, для всего мирового освободитель­ного движения трудящихся имеет развитая и обогащенная товарищем Сталиным ленинская теория социалистической рево­люции, теория о возможности победы социа­лизма первоначально в одной, отдельно взя­той стране.

Товарищ Сталин разгромил предатель­ские, капитулянтские «теории» троцкист­ско-бухаринских и иных врагов народа, ко­торые пытались сбить партию с ленинско­го пути, лишить рабочий класс веры в свои силы, в возможность построения социализ­ма в нашей стране, окруженной кольцом капиталистических государств.

Обосновывая ленинское положение о победе социализма в одной стране, товарищ Сталин указал на две стороны этой пробле­мы - на вопрос о возможности построения полного социалистического общества сила­ми рабочего класса и крестьянства СССР и на вопрос о полной гарантии от интервен­ции и реставрации буржуазных порядков.

Первый вопрос охватывает взаимоотно­шения классов внутри страны, строящей социализм. Товарищ Сталин доказал, что рабочий класс и крестьянство СССР вполне могут одолеть экономически свою собствен­ную буржуазию и построить полное социа­листическое общество.

Но есть еще другой вопрос - это во­прос о взаимоотношении нашей страны с другими, капиталистическими странами: можно ли считать победу социализма в на­шей стране окончательной при условии,когда социализм победил в одной стране?

Товарищ Сталин дал исчерпывающий от­вет и на этот вопрос, показав, что без серьезной помощи международного пролета­риата, без победы социалистической рево­люции по крайней мере в нескольких стра­нах победу социализма в одной стране нель­зя считать окончательной в смысле полной гарантии от капиталистической интервен­ции. Для того, чтобы устранить опасность такой интервенции, необходимо уничто­жить капиталистическое окружение.

Эти важнейшие теоретические положения товарища Сталина явились научной основой политики партии в борьбе за построение социалистического общества в СССР.

Выдающимся вкладом в ленинско-сталинское учение о победе социализма в одной стране, о роли социалистического государства в строительстве коммунизма явилась написанная пятнадцать лет назад, 12 февраля 1938 года, статья И. В. Сталина «Ответ т-щу Иванову Ивану Фи­липповичу» . Этот документ имеет исклю­чительно важное теоретическое и полити­ческое значение как для нашей страны, так и для стран народной демократии.

Статья товарища Сталина была опубли­кована в то время, когда в СССР уже была ликвидирована буржуазия и построено в основном социалистическое общество. Вели­кие победы социализма были закреплены Сталинской Конституцией, ознаменовавшей тот всемирно-исторического значения факт, что Советский Союз вступил в новую поло­су развития — полосу завершения строительства социализма и постепенного пере­хода к коммунизму.

Наши победы вскружили голову некото­рым политически незрелым работникам. Во­преки ленинизму, они стали утверждать, что мы имеем уже окончательную победу социализма и полную гарантию от интер­венции и реставрации капитализма.

И. В. Сталин в своем ответе т. Иванову разоблачил всю ошибочность и опасность подобных утверждений. Такие люди, указал товарищ Сталин, «…если они субъективно даже преданы нашему делу, объективно опасны для нашего дела, ибо они своим хвастовством вольно или невольно (это все равно!) усыпляют наш народ, демобилизу­ют рабочих и крестьян и помогают врагам застигнуть нас врасплох в случае междуна­родных осложнений».

Товарищ Сталин подчеркнул, что победа социалистического строительства в нашей стране отнюдь не означает, что мы уже гарантированы от попыток международной буржуазии совершить военное нападение на нас с целью восстановления капитализ­ма в СССР. Мы живем не на острове, ука­зывал И. В. Сталин, а в системе госу­дарств, значительная часть которых враж­дебно относится к стране социализма.

«В самом деле,- писал товарищ Сталин, - было бы смешно и глупо за­крывать глаза на факт капиталистиче­ского окружения и думать, что наши внешние враги, например, фашисты не попытаются при случае произвести на СССР военное нападение. Так могут ду­мать только слепые бахвалы или скры­тые враги, желающие усыпить народ. Не менее смешно было бы отрицать, что в случае малейшего успеха военной ин­тервенции интервенты попытаются раз­рушить в занятых ими районах совет­ский строй и восстановить буржуазный строй».

Товарищ Сталин указал, что нельзя счи­тать окончательной победу социализма в нашей стране до тех пор, пока не решена проблема обеспечения СССР от опасностей военной интервенции. Эту проблему можно решить лишь в порядке соединения серьез­ных усилий международного пролетариа­та с еще более серьезными усилиями всего советского народа. Поэтому наши задачи состоят в том, чтобы усиливать и укреп­лять интернациональные связи рабочего класса СССР с рабочим классом буржуаз­ных стран, усиливать и укреплять нашу армию, наш флот и авиацию, держать весь народ в состоянии мобилизационной готовности перед лицом опасности военного нападения.

Руководствуясь мудрыми указаниями нашего великого вождя товарища Сталина, партия приняла меры к дальнейшему укреплению социалистического государства. И когда фашистские агрессоры совершили вероломное нападение на СССР, имея своей целью уничтожить советский строй и восстановить капитализм, они встретили единодушный отпор советского народа и были разбиты.

В результате разгрома немецкой и японской фашистской тирании международное положение Советского Союза изменилось коренным образом. От капиталистической системы отпали Китай и ряд народно-демократических стран в Европе, которые сплотились вокруг Советского Союза. Впервые в истории сложился могучий и сплоченный социалистический лагерь - лагерь миролюбивых государств, совместно отстаивающих дело мира, демократии и социализма.

Но можно ли на этом основании оказать, что капиталистическое окружение для нас уже не представляет опасности, что мы уже избавились от угрозы новой империалистической агрессии?

Такое утверждение было бы не только неправильным, но и весьма вредным. Нельзя забывать, что капитализм господствует еще в большинстве стран мира, в том числе в ряде крупных, экономически развитых стран. Капиталистическое окружение живет и действует. Империалистический лагерь во главе с Соединенными Штатами Америки вынашивает преступные планы новой мировой войны, направленной против СССР и стран народной демократии.

Реакционные империалистические круги все еще мечтают, что им удастся разгромить социализм и увековечить капиталистическое рабство. Заправилы империалистических государств открыто призывают к войне против стран лагеря демократии и социализма. Так, нынешний государственный секретарь США Даллес в своем выступлении на сенатской комиссии по иностранным делам 15 января заявил, что США не прекратят борьбы «…до тех пор, пока коммунизм господствует над одной третью народов мира».

Американские империалисты усиленно готовятся к войне, сколачивают агрессивные блоки, непрерывно расширяют сеть военных баз, стараясь приблизить их к границам Советского Союза, ведут агрессивную войну против корейского народа.

Стремясь подорвать обороноспособность миролюбивых стран, американо-английские империалисты засылают в СССР и страны народной демократии своих шпионов, убийц и диверсантов. В своей подрывной деятельности против СССР империалисты используют различные враждебные нам элементы, буржуазных националистов и других врагов нашего народа. Судебные процессы над шпионско-заговорщическими бандами в странах народной демократии, а также разоблачение растленной шайки вредителей и шпионов в СССР, скрывавшихся под маской врачей (соответствующая статья из газеты «Правда» будет опубликована РП в ближайшее время — на нее очень часто ссылаются, говоря о «Деле врачей», однако текст самой статьи читателям недоступен — прим. РП) , показывают, что подрывная и вредительская деятельность является составной частью агрессивных планов американского империализма.

Вот почему от всех советских людей требуется высокая политическая бдительность, непримиримость к каким бы то ни было проявлениям беспечности и ротозейства. Товарищ Сталии учит наших людей всегда быть начеку «…чтобы никакая «случайность» и никакие фокусы наших внешних врагов не могли застигнуть нас врасплох…»

Партия воспитывает всех трудящихся в духе беззаветной любви и преданности социалистической Родине, в духе постоянной заботы о всемерном укреплении Советского государства. Обобщая опыт развития Советского государства и учитывая международную обстановку, товарищ Сталин подчеркнул, что страна победившего социализма должна не ослаблять, а всемерно усиливать свое государство, органы разведки, армию, если эта страна не хочет быть разгромленной капиталистическим окружением.

Советский Союз проводит последовательную политику мира и безопасности народов. Эта политика исходит из того, что мирное сосуществование капитализма и коммунизма и сотрудничество вполне возможны при наличии обоюдного желания сотрудничать, при готовности выполнять взятые на себя обязательства, при соблюдении принципа равноправия и невмешательства во внутренние дела других государств. Но мы не можем не учитывать наличия угрозы новой агрессии со стороны зарвавшихся поджигателей войны.

Исторический опыт показывает, что чем значительнее наши успехи, тем больше ненависти и страха они вызывают у наших врагов. Грандиозные победы Советского Союза в восстановлении и развитии народного хозяйства в послевоенные годы, величественная программа коммунистического строительства, намеченная историческими решениями XIX съезда партии, а также крупные успехи в развитии стран народной демократии - все это вызывает злобу в лагере империалистов.

В то время как Советский Союз и народно-демократические страны неуклонно идут вперед по пути прогресса и процветания, капиталистический мир бьется в тисках все более углубляющегося общего кризиса капитализма. Империалистическая буржуазия пытается найти выход из противоречий на путях развязывания новой войны.

Обуздать и изолировать авантюристов из лагеря империалистических агрессоров, сорвать их преступные планы - насущная задача всех прогрессивных людей мира. Она может быть решена совместными усилиями всех народов, дальнейшим укреплением сил мира, демократии и социализма.

В исторической речи на XIX съезде партия товарищ Сталин подчеркнул всю важность дальнейшего укрепления братских, интернациональных связей советского народа с трудящимися всех стран.

«Было бы ошибочно думать, - говорил товарищ Сталин, - что наша партия, ставшая могущественной силой, не нуждается больше в поддержке. Эти неверно. Наша партия и наша страна всегда нуждались и будут нуждаться в доверии, в сочувствии и в поддержке братских народов за рубежом.

Особенность этой поддержки состоит в том, что всякая поддержка миролюбивых стремлений нашей партии со стороны любой братской партии означает вместе с тем поддержку своего собственного народа в его борьбе за сохранение мира».

Всепобеждающие идеи Ленина-Сталина вдохновляют трудящихся на борьбу за торжество коммунизма. Советский народ уверен в своих силах. У нас имеется все необходимое для построения полного коммунистического общества. Гениальный труд И. В. Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР», его речь на XIX съезде партии, решения съезда дали партии и народу новое могучее идейное оружие в борьбе за укрепление социалистического государства, за осуществление величественной задачи построения коммунизма в нашей стране. Гений Сталина освещает народам путь к миру, свободе и счастью.

С.Титаренко

Навигация по записям

Об обострении классовой борьбы по мере продвижения к коммунизму : 92 комментария

Широко известна фраза Иосифа Виссарионовича Сталина о том, что по мере движения СССР к социализму классовая борьба будет обостряться. Причем, последние лет пятьдесят данное высказывание приводится в основном в плане того, чтобы показать абсурдность и нелепость сталинского мышления: дескать, правитель этот был настолько неспособен к простейшему анализу, чтобы понять, что подобное утверждение есть чистый бред. Впрочем, еще чаще считается, что тут проявилась восточная хитрость «кровавого тирана», с помощью которой он подводил теоретическую базу под усиление своей тирании. При всей кажущейся незначительности данного факта (ну, считает кто-то слова давно умершего исторического персонажа глупостью или обманом, так пусть считает), он имеет глубокий и очень важный для нас смысл. Причем не связанный исключительно с личностью Председателя Совнаркома и Генерального Секретаря ЦК ВКП(б), а напротив, обозначающий особенности современного, постсоветского сознания, влияющие на современный мир.

Но обо всем по порядку. На самом деле, разбор конкретной ситуации с фразой «об усилении классовой борьбы» делался неоднократно. Причем довольно подробно. Этому посвящено немало статей на сталинистских и коммунистических ресурсах. Поэтому ограничусь кратким изложением ситуации. Во-первых, впервые подобное утверждение было сделано еще в 1928 году. И касалось оно вполне конкретной ситуации. Для понимания этот приведу утверждение (в сокращении, конечно).

«Разве НЭП отменяет диктатуру пролетариата? Конечно, нет! Наоборот, НЭП есть своеобразное выражение и орудие диктатуры пролетариата. А разве диктатура пролетариата не есть продолжение классовой борьбы?
Мы говорим часто, что развиваем социалистические формы хозяйства в области торговли. А что это значит? Это значит, что мы тем самым вытесняем из торговли тысячи и тысячи мелких и средних торговцев. Можно ли думать, что эти вытесненные из сферы оборота торговцы будут сидеть молча, не пытаясь сорганизовать сопротивление? Ясно, что нельзя.
Мы говорим часто, что развиваем социалистические формы хозяйства в области промышленности. А что это значит? Это значит, что мы вытесняем и разоряем, может быть, сами того не замечая, своим продвижением вперед к социализму тысячи и тысячи мелких и средних капиталистов-промышленников. Можно ли думать, что эти разоренные люди будут сидеть молча, не пытаясь сорганизовать сопротивление? Конечно, нельзя. …
Мы говорим часто, что необходимо ограничить эксплуататорские поползновения кулачества в деревне, что надо наложить на кулачество высокие налоги, что надо ограничить право аренды, не допускать права выборов кулаков в Советы и т.д., и т.п. А что это значит? Это значит, что мы давим и тесним постепенно капиталистические элементы деревни, доводя их иногда до разорения. Можно ли предположить, что кулаки будут нам благодарны за это, и что они не попытаются сорганизовать часть бедноты или середняков против политики Советской власти? Конечно, нельзя. …
Но из всего этого вытекает, что, по мере нашего продвижения вперед, сопротивление капиталистических элементов будет возрастать, классовая борьба будет обостряться, а Советская власть, силы которой будут возрастать все больше и больше, будет проводить политику изоляции этих элементов, политику разложения врагов рабочего класса, наконец, политику подавления сопротивления эксплуататоров…»
(Сталин И.В. Об индустриализации и хлебной проблеме. Речь 9 июля 1928 г. на пленуме ЦК ВКП(б)

То есть, в 1928 году, говоря об усилении сопротивления «капиталистических элементов», Сталин не имел в виду каких-нибудь абстрактных капиталистов, а вполне конкретные социальные слои, существующие внутри страны. А именно – кулаков и нэпманов. Оспаривать этот момент вряд ли имеет смысл. Дело в том, что переход к НЭПу был для Советского государства спасительным – он позволял хоть как-то наладить жизнь в полуразрушенной стране. Никакой «военный коммунизм» на подобное был не способен, равно как и любая другая попытка установить централизованное управление в стране, в которой банально не хватало не только образованных, но и банально грамотных людей.

В этом случае решение Ленина, которое, по сути, переводило большую часть страны на «самообеспечение», оставляя в управлении лишь небольшую, но наиболее модернизированную часть народного хозяйства, было единственно возможным. Разумеется, сейчас мы легко можем понять, насколько Владимир Ильич был прав – поскольку в ином случае изначально слабое, да еще и истощенное войной «современное общество» в России буквально растворилось бы в море послевоенного хаоса. А так, удалось не только сохранить модернизированное ядро, но еще и привести к его усиленному росту, при котором оно могло вытягивать активных личностей из «частнического болота». Впрочем, рассматривать природу НЭПа надо отдельно, поскольку он представляет собой одно из нетривиальных, но при этом правильных решений, принятых советским руководством в начале своего существования. Сейчас же можно отметить только, что, помимо несомненно положительных моментов, эта политика имела и неблагоприятные последствия. Это – неизбежное падение общей производительности народного хозяйства ниже дореволюционного уровня (везде, за исключением указанного выше ядра). Почему – понятно, так до Революции были крупные сельскохозяйственные предприятия, вроде помещичьих экономий, применяющие разделение труда и современные технологии, а после Революции основная отрасль российского производства оказалась разделена между мелко- и нетоварными крестьянскими хозяйствами.

А следовательно, рано или поздно, но данную проблему следовало бы решать. В данном моменте мы можем хорошо рассмотреть особенность работы ранних большевиков, и прежде всего, Владимира Ильича Ленина, позволивших, в конечном итоге, вывести страну из страшного кризиса. А именно – использование диалектического метода, при котором каждое решение проблемы выступает не как окончательной победой, но напротив, рассматривается как источник новых проблем, которые так же следует решить на следующем витке. Виток за витком раскручивая диалектическую спираль, большевики уверенно повышали негэнтропию общества, выходя из полной катастрофы 1917 года к устойчивому развитию 1920-1960 годов. Однако обратной стороной этого оказывалась проблема «обратного инжиниринга», а проще – непонимание сути случившихся побед, внешне часто выглядевшими, как чудо.

Отсюда – начавшиеся уже при жизни Ленина разговоры о его гениальности и складывающийся вокруг его имени культ. Этот культ – явление, крайне вредное, так как он мешал пониманию и использованию указанного выше диалектического механизма, делая акцент на свойствах личности самого Владимира Ильича (а вовсе не на применяемом им методе мышления). Но он был неизбежным – слишком уж отличался этот диалектический метод от того, что обыкновенно используется в жизни, слишком большая разница между ней и пресловутым здравом смысле. Поэтому даже для высших руководителей Советского государства она оставалась некоей разновидностью магии. Особенно потому, что эта «магия» в конечном итоге оказывалась крайне результативной.

В том числе и для товарища Сталина, который, как известно, был скорее практиком революционной борьбы, нежели человеком, разбирающемся в теории. (К чести своей, он понимал недостаток своей теоретической подготовки, и всю последующую жизнь занимался самообразованием.) Поэтому Иосиф Виссарионович на тот момент вряд ли мог ухватить суть данного спирального восхождения, оставаясь уверенным в «магичности» ленинской политики. Свято веря в гениальность Ильича, он выступал активным сторонником выбранного им пути НЭПа, выступая против критики его со стороны «левой оппозиции» (Троцкого, а затем и Зиновьева с Каменевым). Сейчас общепринято, что в данном конфликте речь шла исключительно о вопросе борьбы за власть, что таким образом будущий «кровавый тиран» разбирался с одной группой противников («левый уклонизм») при помощи другой («правый уклонизм»). Но это уже послезнание, предписывание Сталину некоего «хитрого плана», который он, якобы, осуществлял всю свою жизнь. На самом деле, ИМХО, все гораздо проще: а именно, пока НЭП прекрасно работал, любой человек, имеющий практический склад ума (а товарищ Джугашвили, как сказано выше, теоретиком не был), просто обязан был выступать в его поддержку.

Но, как уже было сказано, особенность ленинской системы развития состояла в восхождении по диалектической спирали. Т.е., то, что сегодня выступало оптимальным, завтра должно было быть заменено другим. К сожалению, времени Владимиру Ильичу было отпущено очень мало – пошатнувшееся после покушения в 1918 году здоровье уже не было никогда восстановлено, и в 1924 году Ленин скончался. Нам сейчас тяжело представить, как развивались события, останься Ильич у руля страны в последующие годы. Однако можно предположить, что он неизбежно пришел бы к устранению неблагоприятных следствий НЭПа. Т.е. – к началу индустриализации (тем более, что принятием плана ГОЭЛРО Ленин достаточно четко обозначил свою приверженность этой идее).

Однако Ленин умер, а остальные члены Политбюро, к величайшему сожалению, оказались неспособны к подобному филигранному владению диалектическим методом. Поэтому они все (а не только Сталин) предпочли поддерживать существующее положение вещей. Но чем дальше, тем яснее становилось понятно, что это – тупик. Производство хлеба в стране – главная основа и дореволюционной, и послереволюционной экономики - стабилизировалось, увеличить его было невозможно. Для этого была необходима модернизация сельского хозяйства, но она ограничивалась слабым развитием промышленности (и, в первую очередь, отсутствием индустриального производства сельхозтехники). В свою очередь, частное мелкотоварное хозяйство, так же, как и 1917 года, давало слишком мало прибавочного продукта, чтобы на основании его создать мощную производственную систему. Разумеется, можно было бы повысить продналог – однако это однозначно вело к массовой потере лояльности крестьянства, которая была так тяжело достигнута. Но главное – данное повышение налоговой нагрузки неизбежно вело бы к деградации крестьянских хозяйств раньше, нежели промышленность была создана.

В итоге чем дальше, тем яснее становилось то, что продолжение НЭПа ведет к неизбежному кризису. Сейчас тяжело сказать, когда это дошло до советского руководства, и в частности, до товарища Сталина. Но очевидно, что к 1928 году он данный момент понял со всей его очевидностью. Следовало сделать невозможное: сворачивание НЭПа было чревато переходом к катастрофе. А продолжение его означало неизбежную стагнацию, и, в конечном итоге, ту же катастрофу, только отложенную. В этом случае можно только догадываться, что стоило для Сталина решение о начале «нового витка» диалектической спирали – возможно, действительно то, что именуется интуицией. Он поступил так, как поступает не очень понимающий предмет, но умный и прилежный ученик. А именно – постарался скопировать метод своего учителя. В данной ситуации – развернул программу форсированной индустриализации в совокупности с массовой коллективизацией (т.е., крайне проблемный, но, в итоге прогнозируемый путь).

Тут нет смысла особенно подробно останавливаться на этом вопросе. Достаточно лишь заметить, что подобное применение ленинских методов в реальности оказалось как раз тем ключом, который позволил решить казавшиеся неразрешимыми до этого проблемы. Так же, как НЭП выступил компенсатором проблем, порожденных военным коммунизмом, индустриализация выступала компенсатором проблем, созданных НЭПом. Впоследствии в стране удалось провести еще один «виток» спирали развития, создав систему высокоорганизованного производства на базе созданной в 1930 годы индустриальной системы. Что, во многом, компенсировало ее проблемы (например, массовое распространение образования привело к значительному негативному воздействию форсированной урбанизации). А вот четвертого «витка» не последовало…

Впрочем, вернемся к тому самому сталинскому изречению 1928 года. Исходя из вышесказанного, можно увидеть, что она является попыткой применения «диалектического оператора» к текущей ситуации. А именно – в ней Сталин прямым текстом говорит, что НЭП – это хорошо, но, тем не менее, необходимо идти на его отмену. А значит – надо готовится к крайне неприятным проблемам, например, к борьбе с массовым слоем мелких хозяев (нэпманов и кулаков), выросших и укрепившихся благодаря данной политике. Т.е., надо готовится к тому, чтобы начать борьбу со своим же порождением, созданным благодаря деятельности Советской власти, как таковой, и товарища Сталина, в частности. Причем, чем эффективнее была эта деятельность на предыдущем этапе, тем сильнее будет сопротивление на следующем…

То есть, в данной фразе советский руководитель декларирует переход к диалектическому методу. Разумеется, тут не все так гладко, как хотелось бы. Например, Сталин считает, что основной проблемой будущего этапа выступит т.н. «классовая борьба», т.е., открытое сопротивление мелкобуржуазных классов. В реальности же, основным противодействием новому этапу выступало не столько сознательное противодействие кулаков и нэпманов, сколько то, что можно назвать «противодействием среды». Именно сложившаяся на селе мелкособственническая среда, а не сами «контрреволюционные элементы» стали основным тормозом планируемой коллективизации, поскольку крестьяне, находящиеся в ее культурном поле, просто не могли понять, какой смысл в объединении (чем новое лучше того, что было в «обыденном смысле»).

Более того, даже сама Советская власть «на местах» оказывалась поражена той же болезнью – ее структура оптимизировалась именно под действующую ситуацию, когда от руководства не требовалось умение работать в условиях «высокой напряженности». (А зачем, если задачу-минимум, нэповское хозяйство выполняло автоматически.) В связи с этим распространялся известный «нэповский» стиль бюрократии, очень хорошо описанный у Ильфа и Петрова или Зощенко – когда формировалась направленность работы на улучшение жизни самих бюрократов, вместо решения поставленных задач. (Хороший пример – описанный в «Золотом теленке» трест «Геркулес», всю свою деятельность сводящий к борьбе за занимаемое им здание.) Понятно, что в данном случае переход к активной индустриализации требовал совершенно иных моделей поведения.

Это, как ни странно, не было критичным – так как существовало указанное выше «модернизационное ядро». Но при этом сопротивление среды крайне возрастало. В итоге индустриализация и коллективизация превратились в процесс, в котором силы тратились именно на это, а не только и не столько на решение поставленных задач. Вполне возможно, что если бы переход к новому витку произошел несколько раньше, то затраты на это противостояние были бы поменьше. А строительство советского общества – эффективнее. Но для этого следовало бы иметь массовое распространение диалектического мышления, что, понятное дело, невозможно.

Тем не менее, успешное решение поставленной задачи (вернее, просто ее решение, поскольку в рамках классического мышления она неразрешима) показали верность сделанного шага. Это убедило советского руководителя в том, что его «модель» использования диалектики верна. Причем, и «в общем» (о том, что по мере развития социализма сопротивление возрастает), и в «частном» (о том, что это сопротивление будет представлять собой «классовую борьбу капиталистических элементов»).
Последнее оказалось критичным в плане понимания им примененного метода, поскольку скрывало главное – системные причины верно понятого усиления противостояния. Однако до определенного времени даже подобное «слабое» представление не особенно расходилось с реальностью. Более того, оно давало достаточно верные прогнозы.
Например, возьмем не менее широко известное обращение Сталина к той же теме, сделанное в 1937 году.

«Необходимо разбить и отбросить прочь гнилую теорию о том, что с каждым нашим продвижением вперёд классовая борьба у нас должна будто бы всё более и более затухать, что по мере наших успехов классовый враг становится будто бы всё более и более ручным.
……….
Надо иметь в виду, что остатки разбитых классов в СССР не одиноки. Они имеют прямую поддержку со стороны наших врагов за пределами СССР. Ошибочно было бы думать, что сфера классовой борьбы ограничена пределами СССР. Если один конец классовой борьбы имеет своё действие в рамках СССР, то другой её конец протягивается в пределы окружающих нас буржуазных государств. Об этом не могут не знать остатки разбитых классов. И именно потому, что они об этом знают, они будут и впредь продолжать свои отчаянные вылазки.
Так учит нас история. Так учит нас ленинизм. Необходимо помнить всё это и быть начеку.» Доклад на Пленуме ЦК ВКП(б) 3 марта 1937 г.
Эта речь обыкновенно интерпретируется в рамках «теории большого террора», т.е. сознательного уничтожения Сталиным своих противников. Однако, исходя из вышесказанного, можно понять, что относится она к той же проблеме, что и указанная выше цитата из 1928 года. А именно – после успешного применения «диалектического оператора», Сталин окончательно утвердился в его верности, и применяет снова и снова. В этот раз с расширением, выводящим указанную выше классовую борьбу за пределы государства. Правда, начало новой войны против СССР в 1937 году уже не было сколь-либо значимым открытием. Но следует понимать, что рассмотрение с данной точки зрения автоматически делает СССР участником будущей войны, и полностью исключает вариант сколь-либо выгодного для него развития событий. Это важно, так как Вторая Мировая война, сама по себе, вполне объяснима «внутриевропейскими» противоречиями – что может создавать впечатление возможности избежать ее для Советского Союза (или наоборот, создать впечатление возможности для СССР решить этой войной свои проблемы).

«Альтернативки» на эту тему в свое время были популярными на постсоветском пространстве (начиная с незабвенного «Ледокола» Резуна), но, как можно понять, использование диалектики полностью отметает эти варианты, оставляя только один путь – эскалацию «внешних сил» против Советского Союза с целью его уничтожения. И тут не важно, что реальные причины, заставившие в конечном итоге, Германию начать войну, были несколько иными – для диалектики это не важно. Она позволяет выявлять самые скрытые, тектонические процессы, а именно – то, что СССР неизбежно должен столкнуться в военном противостоянии с капиталистическим миром.

Однако при всем этом Сталин так же оставался в твердой уверенности в том, что основной причиной сопротивления являются «остатки разбитых классов». Окончательно перейти к системному пониманию проблемы, к поиску на «субстанции», а структуры для человека этого времени было крайне тяжело (впрочем, это относится и к современности). Именно поэтому для сталинского времени было характерно известное стремление к поиску виновных в возникающих трудностях (как представителей той самой, «вредительской субстанции»), хотя уже было понятно, что никакого отношения к тем самым разбитым остаткам они иметь не могут. Возможно, что все эти попытки найти пресловутых «польских шпионов» и «агентов румынской разведки» среди лиц, связанных с теми или иными проблемами было проявлением именно этого явления (саму тему репрессий тут рассматривать нет смысла).

Исходя из всего вышесказанного, следует понять, что особенности «сталинской диалектики» вытекают из того, что Сталин был человеком своего времени, с соответствующими представлениями и заблуждения. Его преимущество было в том, что он сумел увидеть прекрасно работающий метод в исполнении Владимира Ильича, однако до конца понять его Сталину не удалось. Именно поэтому он одновременно мог похвастаться и успешным применением «диалектического оператора» к управлению государством, и приверженности к самому банальному субстанционализму, к соотнесением социальных классов с некоей «субстанцией классовой борьбы» (соотносимой с людьми, некогда в них входившими).

Впрочем, вопрос тут не в личности советского правителя, как такового, а в способности вообще человека того времени принять столь радикальное изменение мышления, которое дает диалектика. Если даже отбросить крайне слабую теоретическую наработку диалектических методов к началу-середине XX века, которая еще оставалась «чисто философской» и казалась мало связанной с конкретными задачами (системный подход, как таковой, в это время только формировался), то остается не меньшая проблема интеллектуальной неразвитости общества, как такового. Нам из времени, в котором высшее образование рассматривается, как норма, тяжело понять, какое огромное усилие потребовалось для того, чтобы вывести среднего человека из «мира традиции» в мир, где правит наука и ее основа – логика. Ожидать, что при этом этот человек сможет совершить следующий «прыжок», и перейдет от формальной логики к диалектике, было бы смешно.

Именно поэтому попытки Советской власти привить массам марксизм (основанный на диалектическом материализме) закончились сокрушительным поражением. Массовое внедрение «марксизма» во все сферы жизни не только не привело к овладению массами диалектическим мышлением, но, напротив, в какой-то мере, было возможно лишь благодаря откату в донаучную, дологическую эпоху, поскольку с точки зрения формальной логики с пониманием диалектики были проблемы. К сожалению, в СССР сочли этот вопрос не особенно важным, и вместо поиска решения перешли к банальному заучиванию «постулатов марксизма», сведя весь «научный коммунизм» к некоему корпусу «священных текстов». Для общества, стоящего одной ногой в эпохе традиции, данный вариант оказался даже более близким и легким, нежели какой-нибудь логический разбор. Тем более, что все и так шло хорошо – заложенного Лениным и копируемого Сталиным «диалектического запаса» хватало с избытком.

Но рано или поздно, но подобное состояние должно было закончиться. Как бы это не смешно звучит – но диалектика пала жертвой диалектического же развития общества: массовое развитие образования и науки привело к массовому же распространению логического мышления и окончательно завершило «эпоху традиции». А значит - уничтожило то самое «священное писание», в которое был превращен марксизм. Тот механизм, который – по мнению современников – прекрасно работал в 1920-1940 годы, оказался непригодным для существования в более развитом обществе 1960 – 1980 годов.

Поэтому из всего вышесказанного можно, наконец-то, понять, насколько серьезные проблемы затрагивала эта, казалось бы, банальная сталинская фраза. Вернее, ее отрицание в позднесоветское время. Этот момент выходит далеко за пределы личности самого Сталина и затрагивает проблемы с диалектикой и диалектическим методом в советской реальности – с тем механизмом, который, во многом, и был причиной стремительного развития советского общества. Однако неудача с его распространением и выбор неверного пути (насаждение «научного коммунизма»), привело к росту неприятия советским народом (причем, самой образованной его частью) диалектики, как таковой.

К сожалению, вместо того, чтобы разобраться в случившемся, советское общество предпочло не замечать проблему, превратив пресловутый «диамат» из искренней веры в сугубый ритуал (в который уже никто не верил, и который стал чистой формальностью), пока и это окончательно не опротивело. И уж тогда диалектика, связанная в советском сознании с официальным марксизмом, оказалась просто отброшенной, выброшенной из разряда не только приемлемых приемов мышления, но из разряда приемов мышления вообще. В сознании позднесоветского и постсоветского человека она превратилась в синоним чистого шулерства, тупого и бессмысленного обмана. Именно поэтому указанная в начале фраза Сталина казалась то ли примером откровенной тупости, то ли изощренного издевательства.

И только теперь, после того, как позднесоветское представление о мире уходит в прошлое, а людей, сдававших когда-то «научный коммунизм» становится все меньше, возникает возможность разобраться в сути случившегося. В том числе, и реабилитировав диалектику, «отвязанную» наконец-то от необходимости сдавать скучный, неинтересный и никому не нужный предмет. А напротив, связав ее со вполне респектабельным системным подходом (поскольку диалектика и представляет собой науку о системах). Именно поэтому сейчас становится понятным, насколько интересным и необычным явлением была советская история, и насколько глупо было оценивать ее теми обывательскими штампами (вроде «кровавого тирана»), как это делалось в позднесоветское и постсоветское время.

Борис Ихлов

Буржуазия вынуждена лицемерить и называть «общенародной властью» или демократией вообще, или чистой демократией демократическую республику, на деле представляющую из себя диктатуру буржуазии, диктатуру эксплуататоров над трудящимися массами.

Ленин

16 апреля 1929 года открылся объединенный пленум ЦК и ЦКК. Речь шла об обнаруженном Сталиным среди своих соратников вреднейшем правом уклоне, которому прежде следовал он сам. Но поговорим только об одном моменте, о котором говорили на пленуме – о теории нарастания классовой борьбы.

Активист «Альтернатив» Андрей Сорокин формулирует следующим образом - «нарастание классовой борьбы по мере построения социализма ».

Сорокин полагает, что теория имеет отношение к событиям 1991, 2000, 2014 года…

На Пленуме же сия «теория» звучала как «теория об обострении классовой борьбы по мере продвижения к социализму ».

Википедия, не мудрствуя лукаво, пишет просто:

«В конце 1920-х годов И. В. Сталин выдвинул идею об усилении классовой борьбы по мере строительства социализма и коммунизма

Советская историческая энциклопедия:

«… тезис Сталина об усилении классовой борьбы в СССР по мере нарастания успехов социализма

Мы вернемся к вопросу о формулировках ниже, когда добежим до профессора Клоцвога, пока же обсудим, что творилось на Пленуме.

Бухарин заявил: «По этой странной теории выходит, что чем дальше мы идем в деле продвижения к социализму, тем больше трудностей набирается, тем более обостряется классовая борьба, и у самых ворот социализма мы должны или открыть гражданскую войну или подохнуть с голоду и лечь костьми.»

Куйбышев в выступлении перед ленинградским активом в сентябре 1928 г. развил сталинский тезис: «Отмирание классов – конечный результат нашего развития – должно и будет протекать в обстановке обостряющейся борьбы классов.»

Бухарин на Пленуме вспомнил Куйбышева: согласно этому теоретическому «открытию», «чем быстрее будут отмирать классы, тем больше будет обостряться классовая борьба, которая, очевидно, разгорится самым ярким пламенем как раз тогда, когда никаких классов уже не будет».

Причем Бухарин вовсе не отрицал наличие классовой борьбы на селе, он лишь полагал, что ситуация на деревне стала результатом неверный действий партийной верхушки, и обострение ситуации нельзя считать закономерностью строительства социализма. С критикой такой трактовки причин «обострения классовой борьбы» выступил Анастас Микоян, обвинив Бухарина в «немарксистском и недиалектическом понимании классовой борьбы». Томский, напротив, поддержал Бухарина. Судьба Томского известна.

Сталин на Пленуме обвинил Бухарина, что тот обострение классовой борьбы объяснял «причинами аппаратного характера», считал виноватой в обострении ошибочную политику партии, а значит, и самого Сталина. Когда главная причина обострения – ясное дело, успехи социалистического строительства, рост социалистических форм хозяйствования, вытеснение капиталистов в городе и деревне. Т.е. чем больше вытеснили капиталистов, тем больше их осталось. «… не бывало еще в истории таких случаев, - говорил Сталин, - чтобы умирающие классы добровольно уходили со сцены… будут сопротивляться, несмотря ни на что» (И. В. Сталин, Сочинения, т. 12, с. 34-39). Даже несмотря на то, что их, уже умирающих, уже вытеснили.

«… бухаринское понимание классовой борьбы, - говорил Сталин на Пленуме, - и вопроса обострения классовой борьбы не ведет к тому, чтобы будить рабочий класс и поднимать его боеспособность, именно поэтому она вредная теория. Она вредна и опасна. Наша политика и наше понимание классовой борьбы и обострения сопротивления классов состоит в том, чтобы, чуя последний день отходящих классов, видя рост их сопротивления, держать пролетариат, рабочий класс и трудящиеся массы в состоянии боевой готовности, держать в состоянии мобилизационной готовности для того, чтобы дать отпор, если сопротивление капиталистов примет формы гражданской войны.»

Т.е. чем больше возрастают силы Советской власти – тем больше ей сопротивляются, логика на марше.

«Разве НЭП, - говорил Сталин на Пленуме, - отменяет диктатуру пролетариата? Конечно, нет! Наоборот, НЭП есть своеобразное выражение и орудие диктатуры пролетариата. А разве диктатура пролетариата не есть продолжение классовой борьбы? (Голоса: “Верно!”) …

Мы говорим часто, что развиваем социалистические формы хозяйства в области торговли. А что это значит? Это значит, что мы тем самым вытесняем из торговли тысячи и тысячи мелких и средних торговцев. Можно ли думать, что эти вытесненные из сферы оборота торговцы будут сидеть молча, не пытаясь сорганизовать сопротивление? Ясно, что нельзя.

Мы говорим часто, что развиваем социалистические формы хозяйства в области промышленности. А что это значит? Это значит, что мы вытесняем и разоряем, может быть, сами того не замечая, своим продвижением вперед к социализму тысячи и тысячи мелких и средних капиталистов-промышленников. Можно ли думать, что эти разоренные люди будут сидеть молча, не пытаясь сорганизовать сопротивление? Конечно, нельзя. …

Мы говорим часто, что необходимо ограничить эксплуататорские поползновения кулачества в деревне, что надо наложить на кулачество высокие налоги, что надо ограничить право аренды, не допускать права выборов кулаков в Советы и т.д., и т.п. А что это значит? Это значит, что мы давим и тесним постепенно капиталистические элементы деревни, доводя их иногда до разорения. Можно ли предположить, что кулаки будут нам благодарны за это, и что они не попытаются сорганизовать часть бедноты или середняков против политики Советской власти? Конечно, нельзя. …

Но из всего этого вытекает, что, по мере нашего продвижения вперед, сопротивление капиталистических элементов будет возрастать, классовая борьба будет обостряться, а Советская власть, силы которой будут возрастать все больше и больше, будет проводить политику изоляции этих элементов, политику разложения врагов рабочего класса, наконец, политику подавления сопротивления эксплуататоров…

(Сталин И.В. Об индустриализации и хлебной проблеме. Речь 9 июля 1928 г. на пленуме ЦК ВКП(б)// Сталин И.В. Сочинения. Т.11.-М.: Государственное издательство политической литературы, 1953. С.168-171.)

То есть, разрешение частного предпринимательства есть орудие для его вытеснения. Превосходно!

«НЭП, - писал Сталин в секретной директиве от 13 февраля 1928 г., - есть основа нашей экономической политики, и остается такой на длительный исторический период… разговоры о том, что мы будто бы отменяем НЭП, вводим продразверстку, раскулачивание и т.д. являются контрреволюционной болтовней, против которой необходима решительная борьба» (Сталин, Соч., т. 11 с.15, 17)

То есть, партия сама создала себе врага, рассчитанного на длительный исторический период, и не сметь его трогать, т.к. это контрреволюция. Правда, НЭП был свернут буквально за пару последующих лет, за такой вот длительный исторический период.

Возникает естественный вопрос: считать ли прекращение гражданской войны в 1921 году и мирный период до Пленума в 1929 году обострением классовой борьбы до того, как сопротивление капиталистов приняло формы гражданской войны, да еще памятуя, что оно так и не приняло формы гражданской войны?

С точки зрения либерала

А. Д. Чернев в статье «К вопросу об обострении классовой борьбы с СССР в 20-30 годы» довольно обстоятельно исследовал данный вопрос.

«То, что классовая борьба, - внушает он, - будет продолжаться и после прихода к власти пролетариата, было очевидным для его вождей. Согласно теории марксизма «война между классами не угаснет до тех пор, пока существуют различные классы с противоположными, взаимно сталкивающимися интересами и различным социальным положением». А революция, в том числе и победоносная, не могла сразу уничтожить классы. Борьба между ними будет продолжаться и после завоевания пролетариатом власти. Но будет ли она обостряться по мере нарастания успехов победителей в строительстве социализма? …

События первых же месяцев после прихода большевиков к власти дали основание Ленину сделать вывод о том, что «именно после свержения буржуазии классовая борьба принимает самые резкие формы». В 1919 г. Ленин писал, что пролетариат, завоевав политическую власть, «подавляет возросшую энергию сопротивления эксплуататорских классов». В плане брошюры о диктатуре пролетариата Ленин подчеркивал, что «сопротивление эксплуататоров начинается д о их свержения и о б о с т р я е т с я после с 2-х сторон». По Ленину получается, что после завоевания пролетариатом политической власти классовая борьба не только продолжается, но и обостряется...

Эти взгляды Ленин развил и обосновал на 1Х съезде, где он возвел их в ранг закона революционной борьбы. Он предостерегал своих соратников от благодушия, ибо свергнутые эксплуататорские классы ведут против пролетариата войну «лишь еще более ретиво, бешено и рьяно. На нашей революции больше, чем на всякой другой, подтвердился закон, что сила революции, сила натиска, энергия, решимость и торжество ее победы усиливают вместе с тем силу сопротивления со стороны буржуазии. Чем больше мы побеждаем, тем больше капиталистические эксплуататоры учатся объединяться и переходят в более решительные наступления». Получается, что и дальше, по мере побед пролетариата, противостояние с капиталистическими элементами будет усиливаться, классовая борьба обостряться. Разъяснение этого положения должно, по мысли Ленина, стать «основой нашей агитации и пропаганды». Вскоре Ленин высказался еще более определенно, заявив, что «завоевание политической власти пролетариатом не прекращает классовой борьбы его против буржуазии, а, напротив, делает эту борьбу особенно широкой, острой, беспощадной». Приведенные высказывания вождя революции не дают оснований для сомнений в том, что тезис об обострении классовой борьбы по мере успехов в строительстве социализма Ленин считал одним из основных в марксизме.

Поэтому об обострении классовой борьбы в 20-е годы не говорил только ленивый. Это положение проповедовали, как и предписывал своим соратникам Ленин, многие видные деятели партии. В 1920 г. Н.И. Бухарин предрекал классовую борьбу в самых острых формах на неопределенно долгий период. Он писал, что «пролетарское принуждение во всех своих формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью, является… методом выработки коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической эпохи». На XIV съезде в пылу полемики с оппозицией «любимец партии» утверждал, что в деревне в связи с ростом дифференциации крестьянства «на ближайший период у нас будет обострение классовой борьбы». … За несколько месяцев до Х1У съезда, 17 апреля 1925 г. он выступал на собрании актива московских коммунистов с докладом “О НЭП и наших задачах”… : “Крестьянство у нас неоднородно. Классовая борьба в деревне сразу не отомрет. Этого никто не будет отрицать, думать это было бы бессмысленной маниловщиной. Наоборот, в ближайшее время она будет расти”. … правда, предостерегал от того, чтобы “сейчас проповедовать обострение классовой борьбы в деревне” и призывал к тому, чтобы “действовать хозяйственными путями, чтобы путем хозяйственных мероприятий, в первую очередь, через кооперацию, двигать вперед основную массу крестьянского населения”. …

В феврале 1926 г. он выступал с докладом на ХХIII Чрезвычайной Ленинградской губернской партконференции. … Бухарин распространил тезис об обострении классовой борьбы на весь переходный период - до тех пор, пока коллективные кооперативные хозяйства бедняков и середняков не будут подняты выше кулацкого хозяйства. “А сейчас, пока мы этого не можем сделать, она будет обостряться, и весь тот период, пока мы не можем по-настоящему поднять основные массы крестьянских хозяйств, - борьба будет продолжаться”. …

А.И. Микоян, выступая на Северо-Кавказском краевом съезде Всеработземлеса незадолго до Х IV съезда партии, заявил, что в переходный от капитализма к социализму период одним из важнейших «является вопрос о классовой борьбе, о формах ее и о том, насколько и как долго будет обостряться классовая борьба в нашей стране вообще и, в частности, в деревне. Классовая борьба в нашей стране есть, есть она, конечно, и в деревне. Она будет продолжаться, возможно, в некоторые периоды усиливаться до тех пор, пока будут классы… В переходную полосу классовая борьба будет происходить в различных формах и будет приобретать различный темп».»

«Взгляды лидеров партии на вопрос об обострении классовых противоречий не были четкими и последовательными. Они приобретали ту или иную окраску в зависимости от расстановки сил в среде политического руководства в соперничестве за власть. Когда шла борьба с Л.Д. Троцким, разделявший его взгляды Ю.Л. Пятаков утверждал на пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) в августе 1927 г., что «вместе с ростом нашего народного хозяйства будут расти противоречия внутри него». А поскольку классовые противоречия самые глубокие и непримиримые, то именно они будут расти в первую очередь. Против этих утверждений выступил тогда Микоян, который, возражая Пятакову, говорил, что «социализм есть сокращение противоречий, изживание их полностью. Если мы идем к социализму, то с каждым нашим шагом вперед к социализму будет меньше противоречий, а если они будут, то они будут менее глубокие, затем исчезнут классы и вместе с ними все внутренние противоречия в нашей стране». В этой полемике утверждения о росте противоречий и обострении классовой борьбы при социализме Микоян приписывал троцкистской оппозиции, о чем ему напомнил Бухарин на апрельском пленуме ЦК и ЦКК ВКП (б) в 1929 г..

Итак, в 1927-м Микоян говорит вещи, аналогичные тем, что Бухарин – на апрельском Пленуме 1929, и на Пленуме Микоян критикует, фактически, свои же слова… Вырос человек, прозрел!

Фактов обострения классовых противоречий в 20-30 гг. было немало. Подтверждались они и оперативными данными ОГПУ. В опубликованных ныне сводках этого ведомства, характеризующих политическое положение страны в 20-е гг., из месяца в месяц отмечается рост «политического бандитизма», «повстанческих движений», протестных настроений среди различных слоев населения и в первую очередь среди крестьян. Тенденция к обострению классовой борьбы особенно в деревне прослеживается на протяжении всех 20-х годов и усиливается к концу десятилетия.…

По сводкам ОГПУ прослеживается всплеск классовой борьбы в конце 20-х гг. в связи с затруднениями в хлебозаготовительной кампании. Так, в обзоре политического состояния страны за декабрь 1928 г. отмечается, что в связи с проводимыми в деревне кампаниями (перевыборы Советов, сбор налогов, распространение облигаций займов и др.) классовая борьба там обостряется, принимая нередко форму террора, “направленного, главным образом, против работников низового аппарата (выделенной мной, Б. И.).

Поначалу Сталина не было среди тех, кто активно пропагандировал лозунг обострения классовой борьбы в переходный период. … в июне 1925 г. он предостерегал от «разжигания классовой борьбы» в деревне, полагая, что партия вполне может и должна обойтись без этого . Однако хлебозаготовительная кампания 1927-1928 гг., в которой он принимал личное участие, заставила его скорректировать свои взгляды. Реанимация Сталиным тезиса об обострении классовой борьбы именно в 1928 г. не была случайной. Сведения о сопротивлении населения, особенно крестьянства, проводимому партией курсу принимали угрожающий характер. Количество и характер антисоветских проявлений в деревне в 1928 г. видны из приводимой ниже таблицы, составленной по данным сводок ОГПУ. Проявления классовой борьбы в деревне в 1928 г.:

Период Убийства Ранения Поджоги Покушения на убийствоВсего

1 квартал 21 36 31 80 168

2 квартал 40 32 57 74 203

3 квартал 39 44 103 69 255

4 квартал110 74 239 132 555

Итого 210 186 430 355 1181

Другие, но сопоставимые цифры “террористических актов со стороны кулаков по отношению к бедноте, батрачеству и середнякам” привел К.Е. Ворошилов в выступлении на апрельском (1929 г.) пленуме ЦК ВКП (б). По его данным в 1928 г. в деревне было совершено 1373 террористических акта, в том числе в январе – 168, мае – 203, июле – 149, сентябре – 115, октябре 191, ноябре – 210, декабре – 33724. Ворошилов в своем выступлении подчеркивал, что «даже Бухарин признает, что классовая борьба на определенных стадиях нашего развития будет обостряться, что обострение неизбежно. Это явление становится в этом смысле неизбежным и потому до известной степени нормальным».

Итак, 168, 203, 255, 555 – видим: нарастает. Поквартально. Поквартальное нарастание классовой борьбы – это сильно. А перед этим? А после этого? Какова выборка? И с чего Чернев взял, что это классовая борьба с рабочими?

«… на июльском (1928 г.) пленуме ЦК Г.И. Петровский заявил о второстепенной роли классовой борьбы в условиях нэпа, Сталин… стал доказывать, что эксплуататорские классы без сопротивления своих позиций не сдадут и это сопротивление не может не привести к обострению классовой борьбы. Поэтому «по мере нашего продвижения вперед, сопротивление капиталистических элементов будет возрастать, классовая борьба будет обостряться…» . Каких-либо возражений на пленуме это утверждение не вызвало ни со стороны соратников, ни со стороны оппозиции. Тем более что фактов обострения классовой борьбы… было достаточно. Основания для реанимации тезиса об обострении классовой борьбы Сталин получил в ходе своей командировки в Сибирь в январе – феврале 1928 г., когда он убедился в невозможности решить зерновую проблему (в ее большевистском понимании) без применения чрезвычайных мер. Обычными методами, путем материальной заинтересованности производителей не могла быть решена и проблема превращения страны в индустриальную державу. То есть, строительство социализма без принудительных мер было неосуществимо. Чтобы обосновать такие меры, придать им оправдательный характер как нельзя лучше подходила теория обострения классовой борьбы по мере продвижения к социализму.

Обоснование репрессий как необходимого условия осуществления власти было лишь одним из ее элементов. Реальный смысл споров вокруг тезиса об обострении классовой борьбы состоял не столько в оправдании и обосновании массовых репрессий 20-30-х гг., сколько в борьбе за власть внутри правящей элиты, в утверждении в партии и стране мобилизационных настроений, в укреплении авторитета Сталина как лидера партии и государства. Л.Д. Троцкий обратил внимание на то, что Сталин под предлогом борьбы с остатками разбитых господствующих классов уничтожил «весь старый руководящий слой партии, государства и армии» с целью устранения всего, что «стоит на пути бонапартистской диктатуры»27. Однако он нигде не ставил в вину Сталину-«теоретику» выдвижение тезиса об обострении классовой борьбы, хотя за другими «теоретическими» изысканиями вождя он внимательно следил и соответствующим образом не них реагировал .

То есть, Чернев полагает доказанным, что автором «нарастания» является Ленин, что подкрепляет отсутствием указания на авторство Сталина в «Кратком курсе истории ВКПб» и во 2-м издании БСЭ, а приписывание теории нарастания приписал Хрущеву.

Чернева копирует М. Вайскопф. По его мнению, Сталин взял «теорию» у Ленина и повторил ее в январе 1933 г. на пленуме ЦК и в докладе на февральско-мартовском пленуме 1937 года» («Писатель Сталин», М., 2001. с. 97-98). Хотя сам Чернев считает, что Вайскопф вторит тем, кто считает Сталина автором теории нарастания.

«Советская система создавалась для борьбы… Поскольку социализм не имел внутренних побудительных стимулов экономического развития, а энтузиазм масс не мог эксплуатироваться бесконечно долго, необходимы были меры, чтобы заставить людей работать без соответствующего труду вознаграждения. И ссылки на обостряющуюся классовую борьбу служили властям дополнительным аргументом в обосновании необходимости «закручивания гаек», укрепления трудовой дисциплины, введения режима экономии и других мер мобилизационного характера. … Суть же этой теории заключается в том, что социализм как система мог существовать и проявлять свои «преимущества» лишь в условиях чрезвычайщины, когда все слои общества мобилизованы, организованы и при помощи принуждения и пропаганды устремлены к единой цели. Социализм не имел внутренних стимулов развития, уничтожал творческие начала в труде, естественную состязательность тружеников, лишая их материальной заинтересованности в результатах своего труда. Уравниловка обесценивала инициативу, делала ее «наказуемой». Теория обострения классовой борьбы служила одним из средств мобилизации народа, без которой невозможны были такие грандиозные преобразования, как индустриализация и коллективизация страны. Важную стимулирующую роль играла также сформулированная партией цель – построение справедливого общественного строя через ликвидацию социально значимых различий между классами. Нобелевский лауреат 1974 г. экономист и философ Ф.А. Хайек, посвятивший немало времени и сил изучению теории и практики социализма, писал что «тоталитарная система эффективна, пока все считают обязанностью работать ради одной единой цели, воспринимают общую задачу как свою собственную». Со смертью Сталина экстремальные условия уже не могли нагнетаться с прежней силой, а новая, поставленная в Программе КПСС, цель – построение коммунистического общества в течение 20 лет, - вскоре дискредитировала себя и больше не воодушевляла народ на трудовые подвиги.»

Разумеется. Советская власть диктатура пролетариата – вовсе не только для борьбы, а для управления экономикой. Никакой уравниловки в СССР не было – кроме той, которую изобрел капитализм. Индустриализация стала возможной за счет доверия населения к партии, некоторое время сохранявшееся после Октября 1917 года, и за счет госмонополии на внешнюю торговлю и других аналогичных мер, принятых Лениным, но уж никак не за счет страха или ненависти к товарищу. Ссылка на Хайека – не проходит, это всего лишь фантазия Хайека, который в принципе не понимал, как устроена система в СССР, ни о какой единой цели в СССР не было и речи уже с 30-х годов.

Для удобства приведем список литературы, используемой Черневым:

Ну, и далее в его статье идет стандартное либеральное словоблудие о стратегическом отставании социализма и пр. Цель Чернева ясна - очернить Ленина, накрепко перевязать Ленина с тем, что совершил Сталин. Ту же цель преследуют «Краткий курс истории ВКПб», 2-е издание БСЭ и израильтянин Вайскопф. Ту же цель преследуют современные сталинисты.

Но те же перепевы, что у Чернева - в тексте Союза рабочих Москвы «Основы ленинско-сталинской теории государства» http://sovrab.ru/content/view/3374/51/

То же – у Ижевского горкома ВКПб http://izhvkpb.narod.ru/princ/princ.html !

С точки зрения сталиниста

Новоиспеченный сталинист Игорь Пыхалов в своей книге «За что сажали при Сталине. Невинны ли «жертвы репрессий»?» пишет:

«Сталин 3 марта 1937 года заявил свою теорию нарастания классовой борьбы при социализме:

«Необходимо разбить и отбросить прочь гнилую теорию о том, что с каждым нашим продвижением вперёд классовая борьба у нас должна будто бы всё более и более затухать, что по мере наших успехов классовый враг становится будто бы всё более и более ручным.

Это не только гнилая теория, но и опасная теория, ибо она усыпляет наших людей, заводит их в капкан, а классовому врагу даёт возможность оправиться для борьбы с советской властью.

Наоборот, чем больше будем продвигаться вперёд, чем больше будем иметь успехов, тем больше будут озлобляться остатки разбитых эксплуататорских классов, тем скорее будут они идти на более острые формы борьбы, тем больше они будут пакостить советскому государству, тем больше они будут хвататься за самые отчаянные средства борьбы, как последние средства обречённых.

Надо иметь в виду, что остатки разбитых классов в СССР не одиноки. Они имеют прямую поддержку со стороны наших врагов за пределами СССР. Ошибочно было бы думать, что сфера классовой борьбы ограничена пределами СССР. Если один конец классовой борьбы имеет своё действие в рамках СССР, то другой её конец протягивается в пределы окружающих нас буржуазных государств. Об этом не могут не знать остатки разбитых классов. И именно потому, что они об этом знают, они будут и впредь продолжать свои отчаянные вылазки.

Так учит нас история. Так учит нас ленинизм. Необходимо помнить всё это и быть начеку.»

Сталин сослался на высказывание Ленина:

«На нашей революции больше, чем на всякой другой подтвердился закон, что сила революции, сила натиска, энергия, решимость и торжество её победы усиливают вместе с тем силу сопротивления со стороны буржуазии. Чем мы больше побеждаем, тем больше капиталистические эксплуататоры учатся объединяться и переходят в более решительные наступления».

О чем здесь говорит Ленин: о том, что после того, как большевики взяли власть, белогвардейцы организовали гражданскую войну, а капиталистический мир – интервенцию. Но к моменту разгула репрессий и гражданская война, и интервенция – далеко в прошлом. Фраза имела смысл только в тот период, распространять ее на 30-е – редкая глупость. И вообще Ленин имел в виду внешние, а не внутренние силы.

«В самом деле, чтобы велась классовая борьба необходимо наличие враждебных классов. Имелись ли таковые в СССР 1930-х годов? «Нет! — дружно заверяют нас идеологи КПСС, а также их нынешние наследники из числа сторонников «социализма с человеческим лицом». — К тому времени эксплуататорских классов уже не существовало».

Так ли это? Естественно, на первый взгляд, на двадцатом году правления большевиков никаких эксплуататоров в стране победившего пролетариата не наблюдается. Никто не владеет фабриками и заводами, не спускает нажитые непосильным трудом капиталы в Ницце, не порет на конюшне нерадивых крестьян. Кругом сплошь рабочие, колхозники, а также советские служащие. Такие, как скромный бухгалтер ЖАКТа Н. И. Штерн фон Гвяздовский. Ничего, что он бывший барон и полковник гвардии, что в 1905 году активно участвовал в подавлении декабрьского восстания, что дома хранит групповой снимок, на котором заснят вместе с Николаем II. Николай Иванович и в мыслях ничего не имеет против новой власти.

Вот ещё один скромный бухгалтер, на этот раз Плодоовощсбыта, — Маврус д"Эске, бывший граф, полковник генштаба. Его мать живёт в Вильно, у неё крупное имение и особняк. Брат тоже бежал за границу, живёт в Варшаве.

Следующему бухгалтеру, П. Г. Сладкову, с титулами не повезло. Всего лишь бывший председатель окружного военного суда у «верховного правителя России» адмирала Колчака».

А вот парочка счетоводов — бароны В. В. и В. Н. Таубе. А вот ещё один барон, Александр Станиславович Нолькен. С истинно христианским смирением простив новой власти расстрел своего брата, Могилёвского губернатора, их сиятельство усердно трудится швейцаром буфета на Московском вокзале. Грех жаловаться на жизнь и князю В. Д. Волконскому, ныне приёмщику молокомбината.

Бывший чиновник канцелярии финляндского генерал-губернатора О. Л. Оленьев. Дворянин. Дослужился до статского советника, что согласно «Табели о рангах» повыше полковника, но пониже генерал-майора. Тоже доволен жизнью. Ещё бы! Благодаря Советской власти Олег Львович смог, наконец, влиться в ряды пролетариата, работая сторожем на одном из ленинградских предприятий.

А вот ещё парочка «пролетариев». K.M. Якубов, дворянин, бывший помощник начальника тюрьмы. Его брат, жандармский офицер, расстрелян в 1918 году. Но Константин Михайлович зла на большевиков не держит, усердно трудится землекопом в Ленпромстрое. Как и граф В. Ф. Моль, который устроился рабочим в архитектурно-планировочный отдел Ленсовета и даже не вспоминает о своём имении в Себежском уезде.

Это бывшие дворяне. А сколько неименитых «владельцев заводов, газет, пароходов» лишены новой властью нажитого непосильным трудом имущества? А несколько миллионов раскулаченных?

О каком же «социалистическом единстве» талдычили доморощенные знатоки марксизма? Логика их проста и незатейлива, как грабли. Если, к примеру, бывший владелец фабрики ныне работает на ней сторожем или дворником, то он уже не капиталист, а представитель рабочего класса. И пускай данный субъект, выражаясь словами Михаила Зощенко, «затаил хамство» против Советской власти, лишившей его собственности и привилегий, и при первом же удобном случае постарается с ней расквитаться. Проституток от идеологии подобные «мелочи» не смущают.»

Пыхалов еще вчера входил в насквозь либеральный Ленинградский народный фронт… теперь стал сталинистом.

Оставим отвлечения Пыхалова насчет идеологов переродившейся после смерти Сталина КПСС.

Оставим и его логику: ведь, следуя ей, нельзя ни единого уголовника, отсидевшего свой срок, выпускать, с его-то сложившимся на зоне сознанием, с постоянным желанием отомстить той власти, которая его определила в лагерь…

Беда в другом – Пыхалов не понимает исторической механики

Беда в другом – Пыхалов не понимает исторической механики. Классами называются большие, исторически сложившиеся группы людей, которые занимают определенное положение в отношении к ОСНОВНЫМ средствам производства, в соответствии с этим различаются по своему положению в общественной иерархии и доле получаемых общественных богатств.

Понатыканные по всей стране отдельные дворяне, не распоряжающиеся основными средствами производства, что общественное сознание определило их подчиненное производственное положение, никаким классом, тем более, враждебным, не являются, это всё из области мифологии-конспирологии.

Более того. Классы различаются как классы-в-себе, т.е. номинальные, «формальные», и класс-для-себя, с проявленными едиными интересами. Например, нынешняя российская буржуазия не является еще классом-для-себя, ей не нужны таможенные барьеры, протекция государства, потому она не отдает налоги, тем в РФ прогрессивной шкалы, потому РФ вступила в ВТО.

Нет материальной базы, на которой бы осуществилась «сборка» разрозненных дворян и графьев, чтобы они стали классом-в-себе. Соответственно, они не в силах представлять и класс-для-себя. А враждебным, т.е. с едиными интересами, может быть только класс для себя.

Однако классовая борьба, а именно крестьян, но только не с рабочим классом, а с обнаглевшей буржуазной «советской» элитой все же была.

Число крестьянских выступлений с 1900 по 1917 годы: Год Кол-во: 1900 49, 1901 50, 1902 340, 1903 141, 1904 91, 1905 3228, 1906 2600, 1907 1337, 1908 931, 1909 933, 1910 1030, 1911 613, 1912 300, 1913 135, 1914-1915-1916-1917 5782. Итого за 1900-1917: 17560. Справка: «ОГПУ зафиксировало в период с января 1928 по декабрь 1929 более 13.000 бунтов и массовых выступлений в деревнях.» До 1917-го в год – примерно по 1000 выступлений. До 1929-го – примерно по 1200 выступлений. Т.е. Сталин, как классовый враг, оказался еще хуже для крестьян, чем царь.

Между тем и Декрет о земле, и речь Ленина о середняке ясно указывали, что в отсталой, аграрной стране политический союз рабочего класса и крестьянства рассчитан на длительный исторический период. Своей политикой в отношении села, заимствованной у Троцкого, правительство Сталина разрушило этот союз.

Сталинист профессор М. Г. Суслов, а с ним и многие другие, пишет, что крестьянство – это мелкобуржуазная стихия, порождающая капитализм. Посмотрите, говорят сталинисты – 120 млн крестьян, как тут не нарастать классовой борьбе? И все беды СССР из-за того, что крестьяне сначала вели классовую борьбу, а затем проникли в органы власти. Весьма логично – принимать на работу классового врага. Важно другое: для сталиниста крестьянин – не трудящийся, а враг.

Что же рабочий класс? У него тоже обостряется классовая борьба. Но не с крестьянством!

В конце 1928 г. крестьяне в ответ на чрезвычайные меры значительно сократили посевы озимых. Власти ввели «заборные книжки» (карточки) на хлеб. Вскоре карточную систему распространили на все основные товары широкого потребления. На заводах вспыхнули стихийные митинги. На митинге трудового коллектива механического завода в Подольске, на которое приехал Калинин, многие рабочие говорили, что при царизме жилось лучше. Приехавшему на митинг Калинину один из выступавших заявил: «Примите экстренные меры, т. Калинин, а то вам по шапке попадет.» Членам партии, пытавшимся защищать официальную политику, не давали говорить (Знамя, 1990, № 3. с. 151).

Рабочие «Арсенала» в Киеве, ткачи в Глухове, металлурги в Днепропетровске на митингах говорят, что партия оторвалась от масс (С. Голицын, «Записки уцелевшего», «Дружба народов» №3, 1990, с. 119).

Партийная элита была вынуждена лицемерить, называть диктатурой пролетариата диктатуру кучки чиновников.

Но… наивность… поборников нарастания классовой борьбы еще и в том, что даже если представить себе враждебный советской элите класс внутри СССР, получается следующее. Вот нарастает классовая борьба. В ходе борьбы, а также по мере «укрепления социализма», по мере успехов «социализма» враждебный класс должен уменьшаться в численности. Злоба же его возрастает стократ. По мере нарастания злобы всё легче становится выявлять врагов. Их число опять сокращается. Т.е. по мере успехов социализма классовая борьба должна, наоборот, ослабевать. А не нарастать.

Если сталинисты отбояриваются от отмирания государства наличием капиталистического окружения, они по любому не могут отрицать, что при приближении к коммунизму, т.е. К БЕСКЛАССОВОМУ ОБЩЕСТВУ, такая функция государства, как орудие подавления одного класса другим должна отмирать.

Разумеется, те большевики, которые мыслили самостоятельно, своей головой, у которых не стояла задача выслужиться, отрицали сталинскую «теорию» обострения классовой борьбы.

М. Н. Рютин в своей «Платформе» занимает позицию, сходную с позицией Бухарина:

«… основной закон классовой борьбы для Советского Союза должен быть сформулирован прямо противоположным образом: по мере нашего продвижения вперед по пути к социализму сопротивление капиталистических элементов будет ослабевать, и классовая борьба будет смягчаться, постепенно затухать». А «теории» обострения классовой борьбы «не имеют ничего общего» с марксизмом-ленинизмом и программой Коминтерна, которые признают временное обострение классовой борьбы, в то время как Сталин и его окружение говорят о закономерном обострении классовой борьбы даже после построения социалистического общества». При этом Рютин писал, что «обострение классовой борьбы в последние годы является не результатом правильной политики, а, наоборот, результатом неправильной политики; оно свидетельствует не о ленинском руководстве страной, а об антиленинской, авантюристической политике».

Агенты гестапо конструктор Королев и генетик Вавилов.

На XVII съезде ВКПб Сталин говорил, что бесклассовое общество будет создано «путем усиления органов диктатуры пролетариата, путем развертывания классовой борьбы, путем уничтожения классов, путем ликвидации остатков капиталистических классов, в боях с врагами как внутренними, так и внешними» (XVII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). 26 января – 10 февраля 1934 г. Стенографический отчет. М., 1934, c . 28).

То есть, уже нет капиталистических классов, есть их остатки. По мере уничтожения этих остатков, т.е. когда они становятся еще меньше, классовая борьба должна спадать. У Сталина – всё наоборот. По мене уничтожения классов диктатура пролетариата, как орудие подавления одного класса другим, должна ослабевать. У Сталина – всё наоборот – в одном флаконе!

В резолюции XVII партконференции (январь – февраль 1932 г.) значится, что в СССР завершено построение фундамента социализма, вопрос «кто – кого?» решен и в городе, и в деревне «в пользу социализма полностью и бесповоротно». Несмотря на это дальнейшие успехи социализма рабочий класс сможет обеспечить «лишь в борьбе с остатками капитализма, давая беспощадный отпор сопротивлению гибнущих капиталистических элементов… Это означает, что и в дальнейшем еще неизбежно обострение классовой борьбы в отдельные моменты и особенно в отдельных районах и на отдельных участках социалистической стройки». В связи с этим, перед партией ставилась задача оградить рабочий класс от буржуазного влияния, для чего следовало укреплять пролетарскую диктатуру и бороться с оппортунизмом» (КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 9-е изд. Т. 5. М., 1984. С. 392, 397).

25 ноября 1936 г. Сталин в докладе «О проекте Конституции Союза ССР» на Чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде Советов заявил о «полной победе» социализма во всех сферах народного хозяйства и о ликвидации всех эксплуататорских классов в СССР41. В Конституции страны 1936 г. устранено положение о диктатуре пролетариата, ликвидировано пятикратное превосходство рабочего класса над крестьянством в представительных органах Советской власти, формально уравнены в правах дети рабочих, крестьян и интеллигенции при поступлении в вузы, возвращены голоса так называемым «лишенцам», выборы стали всеобщими, прямыми и тайными (Сталин И.В. «О проекте Конституции Союза СССР», М., 1954, с. 10).

Всё, классы ликвидированы, ссылаться на них нельзя. Где еще найти источник сил для врагов? На февральско-мартовском пленуме ЦК ВКПб 1937 года Сталин в докладе «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников» призвал «разбить и отбросить прочь гнилую теорию о том, что с каждым нашим продвижением вперед классовая борьба у нас должна будто бы все более и более затухать». Новый источник сил для врагов Сталин нашел за границей: «Ошибочно было бы думать, что сфера классовой борьбы ограничена пределами СССР. Если один конец классовой борьбы имеет свое действие в рамках СССР, то другой ее конец протягивается в пределы окружающих нас буржуазных государств.» (Стенограмма пленума ЦК ВКП(б) 23 февраля – 5 марта 1937 г. // Вопросы истории. 1995. № 3. С. 11.)

И началось…

Социализм и коммунизм

Профессор Ф. Н. Клоцвог, не понимая, что не может быть ни раннего социализма, ни развитого, пишет, что ранний тип социализма «от развитого социализма… отличался не меньше, чем капитализм начала XVII века от современного капитализма». По его мнению, к 1940-м годам общественный сектор стал господствующим во всех сферах экономики. В основных производственных фондах он составлял 99%, в национальном доходе – 99%, в промышленном производстве – 99,8%3 (Клоцвог. Ф. Н. Социализм. Теория, опыт перспективы. М., 2008, с. 34.) Клоцвог путает общественный сектор с общественной кормушкой для партийной элиты. Если бы сектор был общественным, он бы со скоростью пули не распадался бы по постановлению Горбачева на отдельные предприятия в отраслевой цепочке, а отдельные предприятия – на арендные цеха. Маркс пишет, что социалистическое государство не может быть ничем иным, как государством диктатуры пролетариата. И это государство должно отмирать с момента его возникновения, с момента победы над классом буржуазии. Сталин же и его последователи вместо одного переходного периода между капитализмом и социализмом под свои лично кресла придумали второй переходный период – между капитализмом и социализмом. Чтобы потом до бесконечности строить социализм, не переходя к коммунизму.

Для Сталина уже в 1936-м нет классов, но он упорно не называет строй коммунизмом, играя на том, что ранее, при жизни Маркса, социализм и коммунизм отождествлялись. Это замечательное отсутствие классов по Сталину, отсутствие противоречия между физическим и умственным трудом, между трудом дворника, артиста, чиновника и ученого, было настолько нелепым, что о словах Сталина быстро забыли. А ведь он их напомнил в брошюрке «Экономические проблемы социализма в СССР» в 1952 году. Конечно, современные сталинисты всё полагают, что при Сталине труд рабочего не отличался от труда художника, но вот в общественной памяти эта нелепость Сталина, к сожалению, стерлась. Хотя интересы рабочего и, скажем. физика-теоретика – противоположны: физику лучше бы, если б смена была 25 часов, его трудовой день не нормирован, он не спешит домой, т.к. ему интересно работать. А вот у рабочего жизнь начинается только после смены, его задача – сокращение рабочего дня.

Однако что же представляла собой классовая борьба рабочего класса после указания Сталина в 1937 году, в столкновении со зловредными агентами международной буржуазии внутри СССР? О, это была великая классовая борьба! Она заключалась в написании подметных писем барину с одобрением или осуждением. В 1953-м, когда Сталина сменил Хрущев, эта борьба рабочего класса тоже выражалась в письмах трудящихся по адресу барина: как же так, мы думали. А оказалось… мы негодуем… И в 1985-м эта борьба выразилась в потоке писем о нарушении коммунистами морального кодекса коммуниста, читайте статьи Татьяны Самолис в газете «Правда».

Когда же началась катастрофа, и партийная элита предала родной рабочий класс, то рабочий класс, который за всю историю с 30-х годов, кроме писем барину, иных форм выражения своего мнения, и не ведал, с бараньей покорностью подчинился и массовым увольнениям. И закрытию предприятий.

И по сей день трудящиеся пишут письма барину. Что значит школа обострения классовой борьбы!

Достижение Индией политической независимости явилось важнейшим условием дальнейшего экономического и социального прогресса страны. Однако в первые годы независимого развития его результатами сумели воспользоваться лишь имущие классы индийского общества. Ухудшившиеся в 1947 - 1949 гг. условия жизни широких масс индийского народа создали предпосылки роста социальной напряженности в стране и развертывания классовой борьбы.

II съезд КПИ. Левый уклон в коммунистическом движении

Решения II съезда Компартии Индии, который проходил в Бомбее в конце февраля - начале марта 1948 г., оказали большое влияние на организованное рабочее и крестьянское движения 1948-1949 гг.

На съезде были представлены 89 тыс. членов партии, что свидетельствовало о значительном расширении ее рядов. Отчетный доклад Генерального секретаря ЦК КПИ П. Ч. Джоши был подвергнут на съезде резкой критике. Руководство КПИ во главе с Джоши было обвинено в правоопортунистическом, националистическом уклоне.

Основная задача революционных сил, как указывалось на съезде, состояла в создании демократического фронта, программа которого включала проведение глубоких социальных преобразований, в том числе ликвидацию помещичьего землевладения без компенсаций; национализацию английских предприятий и основных отраслей промышленности и банков; введение минимума заработной платы и 8-часового рабочего дня; установление рабочего контроля на предприятиях; упразднение княжеств и административное переустройство на национальной основе; провозглашение права на самоопределение всех национальностей Индии; запрещение кастовой и прочей дискриминации и т. д. Съезд осудил расчленение Индии как империалистический маневр и потребовал полного разрыва с Бритаской империей.

Однако, несмотря на декларацию о тактике демократического франта, большинство делегатов поддержали левоосектантскую позицию по отношению к национальным силам. Правительство Неру характеризовалось как перешедшее в лагерь империализма. "Избранное на съезде новое руководство партии во главе с Б. Т. Ранадиве фактически взяло курс на свержение правительства Конгресса путем вооруженного восстания.

Левосектантский уклон в деятельности руководства КПИ нанес урон коммунистическому движению в стране. В ряде мест ослабли связи с массами, от партии отошли определенные группы политически сознательной части населения.

Правые силы в стране развернули кампанию травли коммунистов. Практически компартия и руководимые ею массовые организации были вынуждены уйти в подполье. В некоторых провинциях (Мадрас, Западная Бенгалия, Траванкур-Кочин) их деятельность была и формально запрещена законом. Начались репрессии против коммунистов и активистов массовых организаций. В тюрьме оказались многие члены политбюро, руководства Всеиндийского Конгресса профсоюзов и Кисан сабха.

Условия тяжелой подпольной борьбы закалили партийное ядро, но в то же время затруднили развертывание деятельности массовых организаций.

Рабочее и крестьянское движение

На репрессии против компартии и профсоюзов рабочий класс Индии ответил митингами и забастовками протеста. Однако наметилось снижение общего уровня стачечной борьбы: в 1948 г. в ней участвовало 1 050 тыс. рабочих и было потеряно 7,8 млн. рабочих дней, а в 1949 г. - соответственно уже 685 тыс. рабочих и 6, 7 млн. рабочих дней. На спад экономической борьбы рабочего класса оказали влияние не только усталость рабочего класса, жестокие репрессии властей, положение в коммунистическом движении, но и раскол в профдвижении страны.

Еще в мае 1947 г. под эгидой Национального конгресса был создан Индийский национальный конгресс профсоюзов, руководство которого в январе 1948 г. активно поддержало обращение Рабочего комитета Конгресса к рабочим об установлении классового мира в промышленности. В 1948 г. "были образованы два других параллельных профцентра: «Хинд маздур сабха» (Союз индийских рабочих) и Объединенный конгресс профсоюзов, находившиеся под влиянием различных групп социалистов. Последний профцентр объединял в основном союзы на территории Западной Бенгалии.

В первые годы после создания трех новых профцентров Всеиндийский конгресс профсоюзов оставался наиболее представительной организацией индийских трудящихся, что было подтверждено на его очередном съезде, состоявшемся в 1949 г. в Бомбее. Крупнейшими забастовками в эти годы были многомесячные стачки текстильщиков в Коимбатуре (Мадрасокая провинция) и выступления служащих в Калькутте, Бомбее и других промышленных центрах страны. Несмотря на неблагоприятные условия, некоторые стачки окончились победой их участников: сокращен рабочий день на предприятиях, работавших круглый год, яа отдельных предприятиях повышена зарплата и выплачены надбавоки яа дороговизну.

Важнейшим результатом борьбы рабочего класса было принятие в 1948-1949 гг. ряда декретов, составивших основу законодательства о труде в независимой Индии: о минимуме заработной платы, социальном страховании, 8-часовом рабочем дне, государственном арбитраже, закон о трудовых конфликтах и др.

Профсоюзные организации страны развернули борьбу за осуществление принятого рабочего законодательства.

Наряду с борьбой рабочего класса в 1947-1949 от. в отдельных районах страны развернулись массовые выступления различных слоев индийского крестьянства. Наиболее активной была борьба различных групп низших прослоек крестьян-арендаторов, выступавших за снижение арендной платы, перевод ее из натуральной в денежную форму, упрочение прав наследственной аренды. Под этими лозунгами развертывалась борьба издольщиков в Западной Бенгалии, Бихаре, Бомбее, Пенджабе и других провинциях страны. Важное место в выступлениях крестьян-арендаторов занимала проблема сгона арендаторов с земли землевладельцами-помещиками и богатыми крестьянами.

Более широкие слои крестьянства, включая верхние прослойки арендаторов, стали участниками массовых кампаний за демократизацию и скорейшее осуществление законопроектов об отмене системы заминдари, которые в 1946-1949 гг. были внесены провинциальными правительствами на обсуждение в законодательные собрания. В некоторых районах Соединенных провинций (округ Баллия), Пенсу и на юге страны крестьяне начали прямой захват помещичьих земель.

Наивысшего размаха эта форма крестьянской борьбы доститла в Телингане, тде продолжалось начавшееся еще в 1946 г. крестьянское восстание. В районах восстания были созданы народные панчаяты - органы власти, которые осуществили аграрную реформу, ограничив крупное помещичье землевладение и перераспределив отчужденные земли среди малоземельных крестьян. К концу 1948 г. таким образом было перераспределено свыше 1,2 млн. акров земли.

В 1949 г. части регулярной индийской армии, брошенные на подавление восстания, вступили в Хайдарабад. После этого восстание переросло в партизанскую войну, длившуюся до 1951 т. На этой, второй стадии среди повстанцев произошло дальнейшее размежевание. От движения отошла крестьянская верхушка, удовлетворенная проведенными в 1949-1950 гг. аграрными реформами, а также напуганная усилением в панчаятах крестьянской бедноты, пришедшей к руководству восстанием.

Борьба крестьянства вынудила буржуазно-помещичьи правительства штатов поторопиться с разработкой и проведением аграрных реформ, что было осуществлено уже после провозглашения Индии в январе 1950 г. суверенной республикой.

Разработка и принятие новой конституции

Этому историческому акту предшествовала длительная работа по подготовке новой конституции, закрепившей переход государственной власти в руки национальной буржуазии. В процессе разработки основното закона незаеиси-мой Индии особо острые разногласия возникли шо двум проблемам: о характере конституционных отношений Индии с Англией и по национальному вопросу.

Позиции английского капитала в экономике Индии, зависимость национального производства от английского рынка - все это обусловило стремление индийской буржуазии сохранить Индию в рамках Британской) содружества наций (так стала называться после войны Британская империя). В то же время руководители индийской политики искали такую форму сохранения Индии как части Содружества, которая бы не нарушила национального суверенитета.

Эти вопросы обсуждались на конференции премьер-министров Содружества, состоявшейся в октябре 1948 г. в Лондоне. Было решено, что новые доминионы (Индия, Пакистан, Цейлон), оставаясь членами Британского содружества наций, в то же время сохранят политическую независимость от британской короны.

На очередном съезде Конгресса в Джайпуре в декабре 1948 г. правительство вопреки требованиям группы делегатов, настаивавших на полном политическом разрыве с бывшей метрополией, получило мандат на ведение переговоров на основе решений имперской конференции 1948 г. На следующей имперской конференции (Лондон, апрель 1949 г.) была выработана формула, по которой Индия, суверенная республика, признавала английскую корону как символ Британского содружества наций. В мае 1949 г. Всеиндийский комитет Конгресса и Учредительное собрание одобрили этот акт. (Характерно, что в самом тексте конституции нет никакого упоминания об отношении Индии к Британскому содружеству наций.)

На съезде Конгресса в Джайпуре столь же остро дебатировался вопрос о создании штатов на лингвистической (т. е. национальной) основе, как это было предусмотрено еще в «Конституции Мотилала Неру» 1928 г. К этому времени под давлением требований сторонников создания национальных штатов Ашдхра, Карнатак, Керала и Махараштра Комитет Учредительного собрания по разработке проекта конституции назначил специальную комиссию по проблемам лингвистических провинций (так называемая Комиссия Дара). В своем отчете, представленном к концу 1948 г., Комиссия не только решительно высказалась против создания штатов на лингвистической (национальной) основе, но вообще выступила против каких-либо изменений в исторически сложившемся административно-территориальном делении Индии.

Джайпурский съезд Конгресса назначил специальный комитет в составе Джавахарлала Неру, Валлабхая Пателя и Пат-табхи Ситарамайи (так называемый Дж. В. П. комитет - по первым буквам имен его членов), который должен был рассмотреть отчет Комиссии Дара и вынести окончательные рекомендации. Комитет также отверг принцип создания штатов на национальной основе, мотивируя это тем, что консолидация языковых общностей после недавнего раздела страны породила бы новые сепаратистские тенденции во внутренней политике. Комитет в своем отчете подчеркнул нежелательность переустройства административно-территориального деления страны, поскольку нарушение границ бывших княжеств привело бы к ослаблению государственного единства Индии.

Первый раунд борьбы за создание штатов на национальной основе потерпел, таким образом, поражение. Однако развернувшееся в послевоенные годы (движение за создание лингвистических провинций Карнатак, Керала, Аядхра, Махараштра и Махагуджарат (Великий Гуджарат) продолжало развиваться.

Стремлением к консолидации индийской государственности, централизации власти проникнута Конституция Индии, принятая Учредительным собранием 26 ноября 1949 г.

Индия провозглашалась суверенной республикой во главе с президентом, наделенным важными полномочиями: он является главнокомандующим вооруженными силами страны, назначает премьер-министра, по его рекомендации назначаются министры Центрального правительства, а также губернаторы штатов, являющиеся представителями центральной исполнительной власти, между сессиями парламента издает и отменяет законы, а также приостанавливает действие конституции. Он утверждает законодательные акты, принятые Центральным парламентом и законодательными собраниями штатов. Президент наделен правом возвращать акт в законодательные органы для дополнительного изучения и изменения.

Высшим органом законодательной власти является Центральный парламент, состоящий из двух палат: народной палаты (лак сабха) я совета штатов (раджья сабха). Законодательными органами штатов являются законодательные собрания, которые, так же как и народная палата, переизбираются каждые пять лет на основе всеобщего избирательного права прямым и тайным голосованием. Активным избирательным правом обладают граждане Индии, достигшие 21 года, а пассивным - 25 лет (а совет штатов - 30 лет).

Члены совета штатов избираются коллегиями выборщиков из числа депутатов законодательных собраний штатов (12 членов совета назначаются президентом за заслуги в области культурной, научной и общественной деятельности).

Президент избирается специальной избирательной коллегией, образованной депутатами парламента и законодательных собраний штатов.

В конституции проводится принцип строгого разделения законодательной, исполнительной и судебной власти. Правительство Индии и правительства штатов (во главе с главными министрами) ответственны (соответственно) перед Центральным парламентом и законодательными собраниями штатов.

Верховный суд Индии и высшие суды штатов наделены правом толкования законов и могут приостанавливать их действие как «противоречащие конституции».

Конституцией предусмотрено четкое разграничение экономических и политических функций между центром и штатами, вся административная система страны своеобразно сочетает высокую степень централизации унитарного государства с элементами федерализма.

В конституции были закреплены важнейшие достижения общедемократического порядка после победы национальной революции: буржуазно-демократические гражданские свободы, запрет любой формы дискриминации на национальной, расовой, кастовой или религиозной основе.

Неприкосновенность частной собственности закреплена в статье 31-й конституции, которая ограничивает право изъятия собственности в общественных целях и предусматривает выплату компенсации.

В новой конституции было отражено установление в Индии системы буржуазной демократии и зафиксированы правовые основы развития национального капитализма.

89 лет назад, 9 июля 1928 года, И.В. Сталин выдвинул лозунг об обострении классовой борьбы по мере продвижения к социализму.

9 июля 1928 года Иосиф Виссарионович в своей речи заметил: «…по мере нашего продвижения вперед, сопротивление капиталистических элементов будет возрастать, классовая борьба будет обостряться, а Советская власть, силы которой будут возрастать все больше и больше, будет проводить политику изоляции этих элементов, политику разложения врагов рабочего класса, наконец, политику подавления сопротивления эксплуататоров, создавая базу для дальнейшего продвижения вперед рабочего класса и основных масс крестьянства.

Нельзя представлять дело так, что социалистические формы будут развиваться, вытесняя врагов рабочего класса, а враги будут отступать молча, уступая дорогу нашему продвижению, что затем мы вновь будем продвигаться вперед, а они – вновь отступать назад, а потом «неожиданно» все без исключения социальные группы, как кулаки, так и беднота, как рабочие, так и капиталисты, окажутся «вдруг», «незаметно», без борьбы и треволнений, в лоне социалистического общества. Таких сказок не бывает и не может быть вообще, в обстановке диктатуры пролетариата – в особенности.

Не бывало и не будет того, чтобы отживающие классы сдавали добровольно свои позиции, не пытаясь сорганизовать сопротивление. Не бывало и не будет того, чтобы продвижение рабочего класса к социализму при классовом обществе могло обойтись без борьбы и треволнений. Наоборот, продвижение к социализму не может не вести к сопротивлению эксплуататорских элементов этому продвижению, а сопротивление эксплуататоров не может не вести к неизбежному обострению классовой борьбы.

Вот почему нельзя усыплять рабочий класс разговорами о второстепенной роли классовой борьбы…» (Сталин И. Сочинения, т.11. М., 1949 г., с.171-172).

3 марта 1937 года в своем докладе на Пленуме ЦК ВКП(б) Сталин развил этот принцип большевизма: «…Необходимо разбить и отбросить прочь гнилую теорию о том, что с каждым нашим продвижением вперед классовая борьба у нас должна будто бы все более и более затухать, что по мере наших успехов классовый враг становится будто бы все более и более ручным.

Это не только гнилая теория, но и опасная теория, ибо она усыпляет наших людей, заводит их в капкан, а классовому врагу дает возможность оправиться для борьбы с Советской властью.

Наоборот, чем больше будем продвигаться вперед, чем больше будем иметь успехов, тем больше будут озлобляться остатки разбитых эксплуататорских классов, тем скорее будут они идти на более острые формы борьбы, тем больше они будут пакостить Советскому государству, тем больше они будут хвататься за самые отчаянные средства борьбы как последние средства обреченных…» (Сталин И. «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников» («Слово товарищу Сталину». М., 1995 г., с.121-122).

Сегодня, благодаря безграмотным в теории хрущевцам, бытует ошибочное мнение, что автором идеи об обострении классовой борьбы по мере усиления строительства социализма является Сталин. Это не так. Иосиф Виссарионович воспринял эту идею у Ленина и развил ее. Но автором этого принципа является Владимир Ильич. В конце мая 1919 года в «Правде» была опубликована статья Ленина «Привет венгерским рабочим». В этой работе Владимир Ильич, в частности, пишет: «…Уничтожение классов – дело долгой, трудной, упорной классовой борьбы, которая после свержения власти капитала, после разрушения буржуазного государства, после установления диктатуры пролетариата не исчезает (как воображают пошляки старого социализма и старой социал-демократии), а только меняет свои формы, становясь во многих отношениях еще ожесточеннее (выделено мной. авт.)» (Ленин В.И. Сочинения, 3-е издание, т. XXIV, с.315).

Этот ленинско-сталинский принцип получил свое подтверждение особенно в тридцатые годы XX века, когда намного увеличилось количество случаев вредительства, диверсий на заводах, железных дорогах, покушений на жизнь руководителей Советского государства. За примерами далеко ходить не надо. В 1935 году, когда Сталин отдыхал на Черном море в районе мыса Пицунда, катер, в котором находился Вождь, был обстрелян с берега. В 1934 году, во время поездки по Кузбассу машина В.М. Молотова едва избежала подготовленной врагами народа аварии, грозившей летальным исходом для пассажиров.

Само начало Великой Отечественной войны подтверждает тезис об обострении классовой борьбы. Капиталисты, видя, что СССР стремительно развивается, идет вперед и уже стоит на пороге строительства коммунистического общества, способствуя крушению капитализма во всем мире, решили сорвать этот процесс и натравить гитлеровцев на Советский Союз.

Урок на будущее

Хрущевцы, являвшиеся хорошо замаскированными агентами мирового империализма, отбросили ленинско-сталинский тезис об обострении классовой борьбы и объявили его ошибочным для того, чтобы ослабить бдительность советских людей, притупить оружие борьбы с врагами Советской власти. Отказ КПСС от этого большевистского принципа стал одной из причин проникновения в партию на высшие должности отъявленных врагов народа вроде Горбачева или Ельцина. Они вместе со своими единомышленниками, пролезшими на важные должности в КПСС, и развалили СССР. Если бы высшие партийные деятели после 1953 года руководствовались этим ленинско-сталинским принципом об обострении классовой борьбы, то никакая антикоммунистическая падаль не смогла бы ничего сделать в деле разрушения Советского Союза.

После смерти И.В. Сталина классовая борьба в СССР не прекратилась, а еще более обострилась. Внешним проявлением этого процесса оказались отстранение ярых соратников И.В. Сталина от власти, снятие их с ключевых постов, известные антихрущевские народные выступления в Тбилиси, Новочеркасске, внутрипартийные противоречия в КПСС, когда от власти наглым образом была отстранена группа Молотова, Маленкова, Кагановича. После ухода Хрущева с должности первого секретаря ЦК классовая борьба также не утихала, хотя и приобрела более скрытые формы.

Примером тому может послужить покушение на жизнь Брежнева во время одной из демонстраций на Красной площади, внутрипартийная борьба, когда сталинские кадры снимались с ключевых должностей, а на замену им приходили сторонники Хрущева и Брежнева. Конфликт СССР и Китая в конце 60-х годов также служит примером обострения классовой борьбы. Четыре смерти подряд первых лиц государства в течение менее чем трех лет (1982-1985 гг.) – Брежнева, Андропова, Устинова, Черненко, наводят на мысль о том, что все это не случайно: кто-то настойчиво и целенаправленно расчищал дорогу Горбачеву и Ельцину. Это тоже является примером обострения классовой борьбы. Мы уж не говорим о том, что происходило во время «перестройки», когда антисоветские силы были на коне и сделали все возможное для ликвидации социализма.

Все это для нас – урок на будущее. Когда наша страна вновь станет социалистической, мы должны поставить во главу угла ленинско-сталинский тезис об обострении классовой борьбы по мере усиления строительства социализма.

«Правда о Советской эпохе»

© 2024 educent.ru - Портал полезных знаний для школьников и их родителей